Время подбиралось к семи часам вечера. На улице уже темнело в это время. В камере, где проводился допрос, единственное оконце выходило только на всегда темный внутренний двор, заваленный снегом и различного рода хламом, за которым возвышался трехметровый забор с колючей проволокой. Противное и депрессивное место. В отдалении бледно мерцали огни прожекторов и уличных ламп, задворки города, задворки мира. Игорь то и дело пытался вглядеться туда, в апокалипсис, в место, откуда он когда-то сбежал, но рисковал вновь вернуться.
В самом помещении ничего кроме голых бетонных стен, кроватки, стола и двух стульев не было. Допрос проводился прямо в камере, в которую поместили мужчину. Слабое освещение покачивающейся ржавой лампы и гнетущая атмосфера сумерек придавала беседе несколько дьявольский характер.
– Побойтесь бога, не гневите его. – Говорил мужчина, целуя крест.
– Атеист я, понимаешь? – Устало процедил следователь, рухнув на погнутый металлический стул. – А ты и дальше верь в свой "Город Солнца".
– Верьте или не верьте, а бог и к вам придет.
Михаил откинулся назад, насколько это возможно.
– Хочешь секрет? Заповеди не подчиняются правовым нормам, а местами даже и противоречат им. Именно поэтому мне даже по долгу службы верить не положено.
Петренко ненадолго повернул корпус к Крылову и посмотрел ему прямо в глаза. Капитан заерзал на стуле от страшной улыбки истерзанного мужчины. Рот у того наполнялся кровью, шатались зубы. Взгляд одновременно и пронзал насквозь, и жалел.
– Я вижу вас, полностью… Вы делали много плохих вещей. Каждая губит вашу душу и приводит к осознанию собственной никчемности. Я знаю, какого это. – Мужчина принял скорбное выражение лица и видя, что собеседник прикрывает рот и зевает, словно перебил его. – Позвольте мне договорить. Я переступил через десяток людей, а то и больше. Лишь недавно я нащупал нужный путь – путь спасения. При этом я даже близко не пришел к пониманию ценности жизни. Если бог позволит мне взять вину за чужие ошибки, я, конечно же, возьму ее. И вы тоже можете спастись, но учтите, вам будут мешать.
– Кто же? – Иронично усмехнулся капитан.
– Те, кто вас окружает. Из-за них вы пойдете по очень тонкому льду. Любое неаккуратное движение с их стороны, и вы провалитесь в холодную воду безвременья.
Крылов приподнял острый подбородок и нажал на него пальцами, кожа резалась от грубой щетины. Другой рукой он теребил по столу, представляя, будто играет с пустой рюмкой из под водки. Затем он спокойным, прокуренным голосом сказал:
– Вот что, христианин, моя работа заключается в том, чтобы не верить людям, а верить фактам. А об остальном я подумаю.
Капитан поднялся со стула и медленными шагами заходил по комнате. У него возникла мысль обратиться к Бельцеру за помощью в допросе, раз у него самого не получается.
– Да