Капитан дрожащими от перевозбуждения пальцами достал из промокшей пачки последнюю сигарету и нервно закурил. Он стоял лицом к решетке и видел все, что происходит в коридоре. Звенящая пустота царила в этом темном, тихом царстве. Только в конце коридора на вечернем дежурстве сидел один молодой курсант и заполнял кучу ненужных никому бумажек. Больше никто на первый этаж изолятора не заглядывал. Даже некоторые камеры по соседству пустовали. А те, в которых сидели задержанные, хорошо изолировались от звуков.
Крылов очень быстро докурил сигарету и выбросил окурок прямо в угол камеры. Он снова потянулся в карман своего пальто за очередной порцией никотинового яда. Однако когда Михаил раскрыл пачку и не смог там нащупать ничего, кроме скрежета мокрой бумаги, его глаза закрылись от досады, а руки с силой сжали пустую пачку. Еще одной сигареты ему бы точно не помешало.
Следователь прикрыл "форточку" в двери камеры и повернулся к Петренко. Мужчина так и не поменял позы. Все сидел смиренно, сведя ноги и руки вместе и целуя крест на груди. Его взгляд расплывался, а тело мерно покачивалось.
Спокойствие и смирение мужчины привело капитана в исступление. Он издал яростный крик и с силой опрокинул стол. Петренко подскочил на стуле, однако встать не смог. Он был очень слаб, чтобы сопротивляться. Плотный Михаил взял его за шиворот и повалил наземь. Мужчина попытался закрыть голову руками, однако его попытки оказались тщетными. Этим он только забавлял истязателя.
Сыщик бил его кулаками в живот, ломал ребра и кусал за уши. Затем в ход пошли ноги. Следователь бил его до тех пор, пока Петренко не стал кашлять кровью и плакать от адской боли изнутри. Михаил старательно избегал ударов в голову, боясь убить мужчину.
– Не надо, прошу! – Вопил Петренко.
– Ты убийца и педофил! – Ревел ему в ответ Крылов.
Мужчина ничего не мог ему ответить. Капитан выпускал пар с такой силой, с какой и по молодости не часто дрался. Его забавляла беззащитность жертвы, ее слабость и нежелание отвечать. Еще сильнее заводили молитвы, которые мужчина пытался читать вслух. Чем громче вопил Петренко, тем сильнее его били. Голос срывался, изо рта шла кровь, но избиваемый старался удержать себя в руках и не осыпать изверга проклятиями.
Пол постепенно наполнялся брызгами крови, Петренко стошнило. Он больше не произносил ничего, кроме одного единственного: "Боже, спаси нас!" и продолжал безуспешные попытки закрыть живот от ударов.
Наконец все прекратилось. Избитый до полусмерти еле дышал и жадно пытался глотать воздух, пропитанный злобой мучителя и кровью мученика. Мужчина продолжал верить, что Господь Бог все еще с ним и он поможет, если потребуется. Эта вера заставляла его еще сильнее вдыхать воздух и цепляться за жизнь. Он вдруг осознал, насколько сладким может быть обычный глоток