– Как?
– А ты шибче думай о ней, я услышу… – скривил затвердевший рот Арий. И я не понял, в его словах больше угрозы или шутки.
Оказалось, ни того, ни другого. Мы с ним спустились по той самой дорожке через сад, к озеру.
– Странное озеро, Арий, ты, что думаешь о нём, как учёный?
– Много чего передумал, тут ты угадал, Дамэ, вон, вместе с Аяей думали-размышляли, исследовали. То Мёртвая вода и Живая тож, вот, до чего дошли, – не шутя, сказал Арий. – Живого легко умертвит, а вот умирающего али больного на ноги поднимает.
– Под стать себе ты нашёл место.
– Не болтай зря, сказал уж… – проговорил Арий сквозь зубы.
– Разве Аяя по сию пору не знает, али не верит, что ты…
Арий остановился и повернулся ко мне.
– А ты считаешь, для неё радость помнить всякий день, с кем она разделила свою жизнь? Она обо мне знает то, чего не знает никто. И, к тому же, чувствует меня, мою душу так, что ты её от меня не отвратишь, и не пытайся. Даже напоминанием об Эрике, – очень тихо и зло прошипел он, словно опасался, что она услышит нас.
И вдруг небольшое происшествие разрушило это ощущение сгустившейся угрозы, что вроде он немедля не то что низвергнет меня с этих скал, но и испепелит своими холодными глазами. Маленькая птичка, быстро и ласково чирикнув, села ему на плечо, он повернулся, и улыбнулся ей, поднял руку и… погладил кончиком пальца пёрышки на её животике, приговаривая:
– Что, славная пичужка, не беспокойся, и Селенге-царице передай, не обижу я Дамэ, её названного брата, снесу домой, ещё и отдохнёт дорогой. А мне пущай баню пока истопит… – мягко улыбаясь, сказал Арий птице.
– Ты что… говоришь с ними? Как она? Как Аяя? – изумлённо проговорил я и кивнул вверх, на дом и сад, стоящие на уступе.
– Они говорят со мной. Я лишь слушаю, что она передаёт мне. А сам говорю… – он усмехнулся, птичка, снова чирикнув, улетела, словно кивнула ему. – А сам говорю, потому что я всего лишь человек, и языку их не обучен. Что они там понимают из моих слов, кто знает…
Тут оказалось куда больше чудес, чем я видел, пока не заговорил с ними. Арий снова посмотрел на меня, и теперь лицо его было светлее и мягче, чем перед этим.
– Так, где твой дом, Дамэ?
– Ныне в Персии, Арий. Скоро, думать надо, снова в Индию вернёмся. Эрбин словно знает, где вы, будто чувствует, не удаляется от энтих вот гор.
– Чувствует, что ж… И я чувствовал, иде он, а токмо полагал, что и Мировасор с вами. Как же разошлись? Отчего?
– А тебе чаялось, что Эрбин останется дружен с теми, кто изгнал тебя?
– Не хотелось так думать, но… мне казалось, Эрик примкнул к нашим гонителям.
– Или ты самого себя убедил в том, чтобы… Признай, чтобы Аяя не видела Эрбина.
– Что признавать, ясно, что… – хмуро проговорил Арий, отвернувшись.
– Некогда в Кемете, я упреждал тебя, чтобы ты не доверял Аяю Эрбину, ты не слушал.
– Не тебе же, демону, доверить.
– Демон я, не зря пеняешь мне, не человек и нечеловеческой жизнью живу, но