Блондинка. Джойс Кэрол Оутс

Студии. В середине двадцатых он дружил с отцом Нормы Джин, тоже сотрудником Студии, но дружба эта продлилась недолго.) Нашествие марсиан – почему бы, собственно, и нет? В периоды экзальтации Глэдис верила в знаки зодиака, в мощное влияние звезд и других планет на человечество. Она не исключала, что во Вселенной могут обитать другие разумные существа, созданные другим Богом, по другому образу и подобию, питающие злобные и хищнические чувства по отношению к землянам. Подобному вторжению самое место в Откровении Иоанна Богослова, в Апокалипсисе. Лишь эту книгу Библии Глэдис считала убедительной, особенно здесь, в Южной Калифорнии. Но только вместо разгневанных ангелов с огненными мечами на Землю явятся мерзкие грибовидные марсиане и будут стрелять невидимыми жаркими лучами, превращая в пепел и прах все вокруг, а мишенью их будут люди.

      Неужели Глэдис действительно верила в марсиан? В возможность инопланетного вторжения?

      – На дворе двадцатый век. Времена изменились, они уже не те, что при Яхве. А потому и катаклизмы будут новые.

      И никто не знал, говорит ли все это Глэдис шутя или всерьез. Она делала подобные заявления сексуальным голосом Джин Харлоу, опустив руку на стройное бедро ладонью вверх. Сверкающие глаза смотрели пристально, не мигая, а губы были припухшие, красные, влажные. И Норма Джин с беспокойством замечала, что другие взрослые, особенно мужчины, точно околдованы мамой и смотрят на нее завороженно, как на женщину, что наполовину высунулась из окна на верхнем этаже или поднесла горящую свечу к волосам. И это – несмотря на седую прядь надо лбом (Глэдис категорически отказывалась ее закрашивать, просто из чувства «протеста»), на морщинистые мешки под глазами, на лихорадочно-беспокойные движения. Везде: в фойе бунгало, на дорожке у входа, на улице – везде, где только находились слушатели, Глэдис начинала играть роль. Любому, кто хоть раз бывал в кино, ясно было, что Глэдис играет роль. Потому как исполнение роли, даже не очень понятной, привлекало внимание окружающих, а оно, в свою очередь, помогало Глэдис успокоиться. И еще волновало, поскольку внимание это всегда имело эротический оттенок.

      Эротический: то есть ты «желанна».

      Ибо безумие соблазнительно, оно сексуально, женское безумие.

      Пока женщина не слишком стара и все еще привлекательна.

      Норма Джин была ребенком застенчивым, ребенком-невидимкой, и ей нравилось видеть, как взрослые, особенно мужчины, с таким интересом взирают на женщину, которая доводилась ей матерью. И если бы нервный смех Глэдис и ее беспрерывная жестикуляция не отбивали первый интерес, она, возможно, нашла бы другого мужчину, который полюбил бы ее. Мужчину, который бы на ней женился. И мы были бы спасены! Однако Норме Джин не нравилось, что после очередной оживленной «сцены» Глэдис, вернувшись домой, проглатывала пригоршню таблеток и валилась на кровать с медной спинкой, где лежала без чувств, сотрясаемая мелкой дрожью. Нет, она не спала, даже глаз не закрывала, просто