– Мохеева – не критерий.
– Ну, всё равно скажите.
– Не обещаю.
– Я вас уважать перестану.
– Это – Ваше право.
– Тогда имейте в виду, если её не утвердят, я уволюсь.
– И всё равно не обещаю. – Помолчала, взглянула: – Кстати, если уволитесь, думаете кто-то плакать будет?
– Я не пугаю.
– Вот и не пугайте, – встала и ушла.
И на худсовете сказала:
– Да, такая передача нужна, но Рубиной не надо выступать в роли ведущей, лучше пусть диктор озвучивает сюжеты о работе наших кинотеатров и клубов, а ей надо интервьюировать приглашенных, у неё это неплохо получается.
Но остальные выступили против, и тогда Сомин вскочил:
– Но она не хуже других ведущих, даже лучше!
– Назовите, кто из ведущих так уж плох? – взглянул на него Сергей Васильевич. – Соберемся, обсудим…
Смотрю на Льва Ильича и жду: скажет ли то, что говорил мне?.. Нет, не сказал».
Было это незадолго до возвращения Белы и я, еще не остыв от промелькнувшей тени разочарования в Сомине, сразу всё ей и рассказала, хотя… Может, не надо было этого делать? Ведь я уже подразумевала о её чувстве к нему.
«Возвратившись из Крыма, еще два дня оставалась дома, но вдруг позвонил Лис: когда приехали?.. как отдохнули?.. ну, я же говорил, что погода будет плохая! И дальше о том, что записал следующий «Клуб Козьмы» так же, как и первый, что ничего нового не придумали и аж вчетвером сидели за пультом, а перед тем, как повесить трубку, услышала робкое:
– И когда?.. выходите… на работу? (Ну да, да, он соскучился, он ждет меня!)
И уже через день монтировали с ним сюжеты. Был подавлен, мрачен, – жалок! А к концу монтажа бросил:
– Всё надоело!
Как, чем встряхнуть? Может, «клин – клином»? И когда монтажница делала последние склейки, весело защебетала:
– Лис, видела сегодня сон. Будто хожу по кладбищу и ищу место для могилы… для своей могилы, а они уже готовенькими стоят, в песочке, словно ждут… но я всё привередничаю: нет, не там… не тут… не здесь… и опять: нет, не та, не эта… Просто кошмар какой-то!
А он:
– Для себя, значит, искали? – И стал еще мрачнее: – А для меня? – И уставился в пол, будто отыскивая могилу, но тут же взгляд – в потолок: – Повеситься что ли?
Да с таким смешком зловещим!.. Но сюжеты монтировали, и когда я предложила:
– Просмотрим?
Почти пропел:
– Нет, не хочу… Не буду. Не-мо-гу!
Но домой не ушел, болтал с Наташкой о том, что в продаже нет водки, а я стояла у двери, смотрела на него и почему-то думалось: он, как тот уголёк на воде… еще живой, шипящий уголёк, хотя и с потемневшими краями.»
Почти такое же ощущение было и у меня, когда наблюдала