Я позабыл о холоде и наслаждался чудным театром Эроса. Но вот шторы задернулись, и комната погрузилась в темноту. Танюша приподняла угол одеяла. Я откатился к стене, уступая ей нагретое место. Озноб забил еще сильнее.
– Не дрожи так сильно, папа уже спит! – пошутила она.
– Поздно! Я со страху тебе тут уже напрудил!
Она неожиданно прильнула ко мне. Ее горячее тело было обжигающим.
– Что ты врешь! – прошептала она, упираясь бедром туда, где должно было быть мокро.
Мы лежали обнявшись и грелись друг о друга. Ее волосы щекотали лицо, а легкие прикосновения губ – душу.
– Спасибо за цветы! Мне таких шикарных роз никогда не дарили!
– Не придумывай! Чтобы такой красавице – и никто не дарил цветов?!
– Ну, почему никто? Ученики.
– А я-то думаю, почему мне захотелось быть послушным мальчиком! Поучи меня чему-нибудь.
– Чему?! Я же учу начальные классы!
– Так у нас как раз все и начинается!
Она так крепко прижалась ко мне, что я ощутил каждый изгиб ее стройного тела. Я перекатился через нее на край кровати.
– Мужчина должен быть снаружи, чтобы первым встретить опасность! – я поймал ее губы. Время разговоров закончилось…
Когда за шторами забрезжил рассвет, я не мог с точностью сказать, чтó этой короткой ночью было сном, а что явью. Танюшка положила мне голову на плечо и тихо спросила:
– Ты останешься сегодня со мной?
– А тебе не надо на работу?
– У меня начались каникулы!
– Тогда я весь твой!
– Правда?
И она снова утянула меня в мир неведомых доселе чувств! Рассвет набирал силу, наши же были на исходе. Утомленные, мы провалились в царство Морфея. Но долго погостить у него мне не дал «гидравлический будильник». Моя нимфа почувствовала, как я ворочаюсь, и тоже проснулась.
– Твой папа не будет против, если я выйду в туалет? – я спустил ноги с кровати.
– Лучше не рисковать! Там на тумбочке банка с водой для вьюнов. Вылей ее в окно и вперед! Как ты там мне говорил? Расслабься, у нас куча времени! – она обняла меня сзади и поцеловала в спину.
Я посмотрел на стены и только теперь заметил несколько настенных горшков с переплетенными между собой вьюнами.
Пол-литровую банку для них я нашел без труда.
«Хватит ли ее? Терпел-то я долгонько!»
Я отодвинул вазу с розами, открыл окно и выплеснул воду.
Заняв позу сдающего анализ пациента, я вспомнил медкомиссию в военкомате: «Все-таки армия – сильная вещь!» В школе, да и в медучилище я недолюбливал туалеты. Не то чтобы стеснялся – показать было что, – но вот при других не мог выдавить из себя ни капли. В учебке из меня эту дурь выбили и корабельным гальюном меня было уже не напугать!
Я все не решался открыть свой краник и продолжал стоять перед распахнутым окном: «Не лучше