Как-то вечером мы с Лионелем решили поехать в Кашмир, чтобы попытаться установить непосредственный контакт с кем-либо из святых людей, тем более, что Сэн заверил нас, что вскоре святые люди с разных концов света, путешествуя вместе, в определенном месте пересекут Кашмирскую долину в Гималаях. На наш вопрос, как же нам узнать таких святых людей, Сэн ответил, что об этом нам беспокоиться не нужно, так как наша встреча – как бы случайно – будет организована одним из святых. Итак, мы с Лионелем отправились в Кашмир. Сэн впервые испросил у меня отпуск и не поехал с нами. Рана почти зажила, и его помощь была мне уже не так нужна, как прежде, поэтому я не имел ничего против его отсутствия в течение трех-четырех недель. Если по истечении этого времени мы бы еще не вернулись из Кашмира, Сэн сам бы прибыл к нам туда.
Уже первый встреченный мной святой человек прямо-таки заворожил меня, хотя я не знал о том, что он святой. Я встретил его на пыльной оживленной улице в маленьком городке Кашмира. Я все еще помню эту встречу как сейчас. Стоял великолепный день. Солнце светило с безоблачного неба, вот только ветер, прилетавший с вершин ледников Каракорумских гор, делал пребывание на открытом воздухе довольно неприятным. Накануне ночью прошел сильный дождь с грозой, и вершины гор сияли, одетые в чистейший свежевыпавший снег, который в лучах солнца так сверкал и блестел, что даже резало глаза. Я покупал у местного торговца фрукты. Сделав покупку и уже собираясь уходить, я нечаянно наткнулся на человека, вставшего рядом со мной, чего я не заметил. Я извинился, поднял глаза и увидел мужское лицо, очень мужественное, обрамленное густой длинной бородой, которое излучало такое дружелюбие, какого я до той поры не встречал. Черты его казались женственно-нежными, но в них не было ничего «немужского». Напротив, было ощущение, что черты этого лика, светящиеся дружелюбием и одухотворенностью, могли принять и строгое выражение, такое строгое, что не подчиниться ему было невозможно. Я уже не помню, как долго я глядел в это чарующее лицо, прежде чем осознал, что это просто неприлично. Как только я открыл рот, чтобы еще раз извиниться, мой визави – к моему величайшему удивлению на немецком языке – произнес: «Все хорошо, брат мой, тебе не нужно извиняться. Я знаю тебя уже давно, и не только по этой жизни, а по многим другим. Когда-то мы были друзьями, добрыми друзьями на другой планете, жили совсем в другой обстановке». Эти слова привели меня в такое замешательство, что я был не в состоянии что-либо ответить. Заметив это, мой визави дружески улыбнулся, кивнул мне и на прощание сказал: «Мы видимся не в последний раз, мы еще часто будем встречаться. Мне нужно многое тебе рассказать». Сказал и зашагал прочь. Я стоял