– Давайте-ка, – вмешался в разговор Латах, – хотя время еще раннее, поужинаем и ляжем спать; ведь завтра у нас будет очень, очень трудный день. Завтра будет хорошая погода, и мы сможем далеко уйти, добраться до высокогорного плато, где идти станет действительно тяжело – тяжело потому, что воздух будет становиться все более разряженным, что особенно для тебя, европейца, не привыкшего к горам, будет нелегко.
Последовав совету Латаха, мы поужинали.
После ужина я вышел из палатки. Гроза прошла, небо начало проясняться. Солнце стояло еще довольно высоко. Верхняя часть стены наверху плато была покрыта свежевыпавшим снегом, сверкавшим в лучах солнца. Сломанные деревья и вырванный с корнем кустарник точно указывали тропу, проторенную смерчем. Метров за десять до палатки тропа резко поворачивала вправо, после чего вообще исчезала. Похоже, что тут смерч прекратился.
После грозы воздух был чудо как свеж, весь пропитан озоном. Я постоял еще немного у палатки, наслаждаясь прекрасным видом и природой вообще, а потом вернулся в палатку, где все остальные уже спали. Я тоже лег и тут же уснул. Наутро я проснулся свежим, полным энергии. Было ощущение, что мне все по плечу – даже завоевать весь мир.
Сэн улыбнулся мне, мысленно уловив мое внутреннее состояние.
Быстро собрав вещи и сложив палатку, мы двинулись по направлению к отвесной стене. Солнце еще не взошло, но в предрассветных сумерках было видно, что на верху стены, увенчанной плато, все еще лежал выпавший вчера снег.
Подъем был крутым и трудным, но не таким уж невозможным, как я его себе представлял. По стене, возвышавшейся не меньше, чем на 2000 метров, тянулась узкая тропинка, которую я из котловины даже не разглядел. Местами тропинка была уж очень узкой – с одной стороны уходящая резко вверх скала, с другой – бездонная пропасть. Несколько раз мне казалось, что некая сила сейчас утащит меня на самое дно, где я и останусь лежать, вдребезги разбитый. Но как только на меня это «находило», я чувствовал на себе взгляды Латаха и Сэна: они останавливались и смотрели на меня. Казалось, их взгляд придавал мне сил, потому что приступ головокружения сразу же проходил. Чем выше мы поднимались, тем больше я уставал, хотя утром ощущал себя свежим и бодрым. Разреженный воздух уже давал себя знать, ведь мы находились уже на высоте приблизительно 4000 метров.
Небо было почти безоблачным. В воздухе не было ни ветерка, и солнце сильно жгло мне кожу. Где-то между двумя и тремя часами пополудни мы, наконец, добрались до плато. Поросшее травой, оно походило