– Так и есть. Видели, сколько золота он выдал на то, чтобы показать наших Пельцову и Диабачеву?
– Да, видел, – подтвердил Аморт, – Меня недавно приглашал к себе пан Пельце. И тот меня очень порадовал. Слыхал, что его неоднократно приглашали в поместье герцога.
– Да, этот Куронский как белая ворона.
– А представьте, если бы он сам построил театр, а ведь может, и вполне солидный, дал бы нам назначение, да мы бы несколько раз в неделю, и вечерами, а не в полдень, ставили бы разные спектакли на чешском – вот было бы здорово!
Старый Аморт кивал, а Свобода задумался, оперившись щекой на ладонь.
– А то всё скитаемся из угла в угол в своём родном доме, отстраняют нас даже за невинные чешские пьесы, потому что чешский не просто…. Вроде как…
– Тсс! – мягко одёрнул шустрого Калоуса серьёзный Аморт, приложив палец к губам, – Хорошо, если нас не слышали. Конечно не страшно, но лучше сохранить идею нашей.
– С Вами бы не согласился наш Камиль, пан учитель, – Он бы рассказал больше с оговоркой на древность и старые правила.
– Ах, наш Камиль! Ещё не явился, а мы уже о нём заговорили. Давно с ним не виделся, – проговорил Аморт, задумчиво, – Наверное, сейчас в поместье?
– Да нет же! До сих пор без места.
– Он в Праге, – заметил Писецкий, – Прошлый раз видел, как он со своими воспитанниками и паном советником шёл по Каменному Мосту на Малу Страну. На той стороне и встретились. Совсем, бедняга усталым выглядел.
– А похвал так и не дождался.
– И никуда не звали, слишком дома засиделся.
– Пльцлу было приятно с ним встретиться, всё же земляки. Да и какой похвалы от старого брюзги дождётся.
Что до отца Зеленема, каплана собора св. Штепана, говорили, что поставил у дверей молодого стройного красавца.
– Ах, Камиль, наш Демулен5! Наши поздравления! – и Калоус с Писецким устремились навстречу молодому человеку пожать руку.
– К нам гость!
– Добро пожаловать! – и все устремились навстречу Антонину Гласивцу, сердечно пожимая ему руку.
«Камиль Демулен» так патриоты из общества «У чешской короны» прозвали Антонина Гласивца за его взгляды, устремления и способность к риторскому искусству. Тот уселся за стол.
– А мы уж думали, совсем от нас отдалился, предал нашу «чешскую корону, – укорил Калоус.
– Не мог прийти. Но я же наверстаю упущенное. Что новенького?
– Немного. Неуман издал «Сердечное обращение чеха ко всем дорогим патриотам», – я пока сегодня в «экспедиции» узнал про «Оду покорения реки Суворовым»6.
– Продаётся у Крамероуса в «Королевской лавке». Сам купил в Жидовском квартале.
– А я там так и не нашёл.
– Как же так? – все с удивлением посмотрели на Гласивца.
– В Праге