– Почему же ты тогда ушел из общаги?
– Так надо было. Странная штука: чем больше людей вокруг, тем более одиноким я себя чувствую. А один – совсем не могу.
Это обстоятельство, на твой взгляд, противоречило его утверждению, что он сильный человек. И тебе никак не удавалось сложить этот пазл. Он был с тобой откровенен, но это отнюдь не способствовало твоему пониманию его как личности.
– Послушай, – вернулась ты к истории с мюзиклом, – а что, Глеб боялся конкуренции? Почему не хотел, чтобы ты участвовал в мюзикле? Ты что – лучше его?
– Я лучше всех, – сказал мальчишка, глядя на тебя.
Ох, ничего ж себе – самомнение, удивилась ты. Ты такого никак от него не ожидала. Такой самонадеянности, такой самоуверенности. А, собственно, на кого ему еще можно было надеяться, если не на себя? В кого верить, если не в себя? И ты же его не слышала. Может, он и вправду лучше всех? А тебе даже в голову не пришло послушать, например, его записи. Он был для тебя просто домочадцем. Очень искренним и настоящим.
– Ты… в самом деле так считаешь?
– Тут такая штука… наверное, меня нельзя назвать в полном смысле слова вокалистом. У меня всегда была достаточно низкая самооценка. Я старался убедить себя в том, что я не хуже других, всегда жутко волновался перед каждым выступлением. Я и сейчас, когда стою на бэкстейдже, мне нужно, чтобы никто меня не трогал, ничего не говорил. Мне необходимо настроиться, постоять минут пять в одиночестве. А еще я всегда громко повторяю фразу "Я смелый! Я сильный! Я умный! Я талантливый!". Борюсь с внутренней истерикой. Представляешь это кино со стороны? – усмехнулся он. – В общем, хороших вокалистов много. И голоса есть посильнее. И все-таки я знаю, что в чем-то я – лучший.
– В чем? – спросила ты.
– Скоро узнаешь. Прямо завтра вечером, – ответил он, вылез из-за стола, чмокнул тебя в щеку и ушел к себе очень мрачный.
И ты впервые подумала о том, что возраст определяется не количеством прожитых лет, а обстоятельствами жизни. Тебе, в отличие от него, в условиях вполне тепличной жизни повзрослеть пока не удалось.
12
Ты нежилась в ванне с солями, а потом наслаждалась Алкиным кремом для тела. Аромат действительно оказался потрясающим. Спасибо тебе, любимая Каурова, и прости за вынужденное вранье, если сможешь, думала ты, улыбаясь своему отражению в зеркале. Ты стала нравиться себе, совсем как до твоего глупого и по этой причине кратковременного замужества. Перед сном тебе хотелось заглянуть к парню, пожелать спокойной ночи, но ты не рискнула вторгаться к нему. Он переживал свой облом и извлекал из него урок. Ну, ты так думала. Ты погасила свет и забралась в постель.
Дверь спальни открылась, и он вошел. Не крадучись, а спокойно и уверенно, как будто имел на это право.
– Что? – спросила ты. – Тебе холодно? Страшно?
Мысли твои путались, тебе представилось на миг, что мальчишка привык засыпать под боком у сестры.
– Мне одиноко, – сказал