– Не плачь, Мэгси. На вот, лучше съешь кусочек кекса.
Всхлипывания Мэгги начали стихать. Она открыла рот и откусила немного от кекса; ее примеру последовал Том, ну, просто, чтобы составить ей компанию, и вот так они принялись за еду вместе, касаясь друг друга щеками, бровями и носами, поразительно – и уничижительно – напоминая двух дружелюбных пони.
– Пошли, Мэгси, попьем чаю, – изрек наконец Том, когда кекса больше не осталось, если не считать того, что ждал их внизу.
На том беды и невзгоды этого дня и завершились, и на следующее утро Мэгги бодро вышагивала по тропинке, сжимая в одной руке свою собственную удочку, а в другой – ручку корзинки и вступая, к чему у нее был особый дар, в самые глубокие лужи. Из-под мехового капора выглядывало ее смуглое радостное личико, поскольку Том был добр к ней. Тем не менее она успела сообщить ему, что он сам будет насаживать ей червяков на крючок, хотя она и приняла на веру его слова о том, что червяки ничего не чувствуют (в глубине души Том придерживался того мнения, что даже если это не так, то ничего страшного не случится). Он хорошо разбирался в червяках, рыбах и прочих подобных вещах; знал, что птицы исполнены коварства, знал, как открываются большие навесные замки и в какую сторону следует приподнимать ручки ворот. Мэгги полагала такие знания замечательными, и запомнить их было намного труднее, чем то, о чем пишут в книгах; а еще она с восторженным трепетом признавала старшинство Тома, потому что он был единственным, кто называл ее знания ерундой и ничуть не удивлялся ее уму. Том и правда полагал ее маленькой глупышкой; все девчонки глупы от природы – они не умеют бросать камни так, чтобы попасть в кого-нибудь, не знают, как обращаться с перочинным ножом, и боятся лягушек. Тем не менее он был очень привязан к своей сестре и намеревался всегда и неизменно заботиться о ней, сделать ее своей экономкой и наказывать ее, когда она в чем-либо провинится.
Они направлялись к Круглому пруду – замечательному водоему, образовавшемуся много лет назад вследствие наводнения. Никто не знал, какова его глубина, а еще неразрешимой загадкой представлялась его почти правильная круглая форма, обрамленная ивами и высокими камышами, так что разглядеть воду можно было, лишь подойдя к нему вплотную. При виде давно излюбленного местечка у Тома неизменно улучшалось расположение духа, и он переговаривался с Мэгги самым дружеским шепотом, открывая драгоценную корзинку и приготавливая их снасти. Забросив леску вместо нее, он вложил ей удочку в руки. Мэгги рассудила, что, вероятнее всего, ей на крючок попадется маленькая рыба, а вся большая отправится к Тому. Но вскоре все мысли об улове вылетели у нее из головы, и она мечтательно уставилась на неподвижную воду, когда Том громким шепотом произнес:
– Смотри, смотри, Мэгги! – после чего подбежал к ней, не давая отдернуть удилище в сторону.
Мэгги