В любви такой не ей преданность нужна, но безумному безумству. Оно и есть её и твоё облегчение. Люби её и в любви той не ищи своего. И пусть она даже не с тобой. А скорее всего не с тобой, ибо в роковой любви свои правила. Не плачь по себе! И оттого тепло и светло ей однажды станет. Ей и миру всему. Иссушится болото плоти, её пленяющее. Будь ей мостиком – стланью, – по которому она пройти должна. Ослабнешь ты – и рухнет тот мостик. И тогда… Однажды!!!
Способен ли ты на такой подвиг нелепый – мостиком ей стать? Коли не убог, то вряд ли. Но не отчаивайся! Копи поражения, и прибудет тебе!
Да не путай божий дар с яичницей, чтобы не поставить себе в заслугу то, чего и близко не заслужил. Чтобы не быть битым опосля. Каковы дружки, таковы им и пирожки. Забудешь то, припишешь себя к Великому – вычтут с тебя за самозванство этакое. Побьют! Непременно побьют! И очень больно!
Стлань не подстилка! Служи, но не выслуживайся! Мостик тот – что молитва непрестанная! В нём ты в непрерывном усилии находишься. Но именно усилие это и есть то ДЕЛО, ради чего мы на землю приходим. То самое ДЕЛО, от которого мы лытаем, которое не пытаем! Ищут люди себя, чем бы им заняться, думают. Это попробуют, то, пятое. Или бы кем заняться. И тут тоже сплошь мена сплошная. Того, этого и того попробовать надо. Вдруг сложится? Что же… И то зачётно! Но лишь стланью став, мы ДЕЛО то обретаем! Оно-то и даёт нам ощущение счастья! Не зазря жизнь! Счастье ведь что? Послевкусие жизни твоей. Коли с делом проживёшь, дожинки у тебя сладкие будут. Счастливым себя ощущать ты будешь. А будешь от дела бегать, там, где лучше и слаще искать или того, кто слаще, дожинки твои горькими будут! И будешь ты за то всех ненавидеть, ощущать себя самым несчастным и обделённым, позабыв, что каждый сам свою жизнь написал, что предал ты любовь свою однажды!
Можно слова эти мимо ушей пропустить, да только разят они прямо в сердце! Выбор за тобой! А сказанное перед тобой судьёй встанет однажды! Когда итог время подводить будет. Оно-то, конечно, сладко жизнь в любовном угаре провести. Только хочешь не хочешь, а есть в конце нашей жизни время безызбывное. Когда все наши сласти горечью оказываются, а горечи – сластями. Его знающие «востро» называют. Это время, когда мы остро осознаём все свои заблуды, где мы предали себя, свою любовь, где мы по дешёвке прошли, не доплатили за себя. Вот и жалит нас наше позднее прозрение. Востро! И это благо!
Тот, кому востро не дают как возможность искупления заблуд своих, а они есть у каждого, увы, наказан пленами уже! Потому-то жизнь его и кажется