– Другое дело!
– И сразу заулыбалась, малышка.
– Дя! – мило вскрикиваю я. – Идём!
Мы помещаемся на мягкий, обитый бархатом, бордового цвета диван, стоящий посередине звездной территории, и кладем между нами поднос с едой.
– Я подумал, что бокал испанского белого сладкого вина не помешает нашим разговорам? – предлагает с осторожностью Джексон, зная то, как я отношусь к алкоголю.
Учитывая сегодняшний, мой невероятно эмоциональный день и с учетом того, что завтра у меня выходной, я решаю принять предложение Джексона. Это поможет немного расслабиться и смело разузнать обстоятельства жизни родной песчинки.
– Да, с радостью… – неуверенно бросаю я, чувствуя на себе его острый взгляд.
– Не ожидал услышать твой положительный ответ. – Он разливает напиток по двум хрустальным бокалам.
Кто же ожидал? Я тоже не ожидала.
– Просто в моей жизни нет места алкоголю, только лишь в исключительных случаях, – объясняю незамедлительно я, с каждой секундой теряя рассудок.
– Это тот самый исключительный случай? – Джексон анализирует, фильтрует каждое мое слово.
– Да, – хихикаю тихо я.
– Ну что, кто из нас начнёт первым?
Я смотрю на него недоумевающим взглядом.
– Что начнёт?
– Кушать пиццу и рассказывать истории о своей новой жизни?
Я удивляюсь. Он почти всё знает обо мне. Что ещё он хочет узнать?
– Может быть, ты? – мягко настаиваю я.
– Давай-ка ты. Ты же испытываешь аппетит.
Он ловит меня на мысли. Каким же дотошным он стал. Ранее был гораздо проще.
Джексон отдает мне налитый бокал вина, и мы медленно стукаемся, обжигая друг друга безумными взглядами и без слов делаем небольшие глотки. Он внимательно смотрит на меня поверх кромки бокала.
Я тянусь за кусочком пиццы, запах от которой невообразимо божественный. Впервые я ем пиццу, запивая её, весьма эстетично, вином, от которого у меня уже покруживается голова.
– Что я могу рассказать о себе? – проговариваю я вслух, сама того не осознавая. А ведь я и не соглашалась на то, что начну первой. – Первый год в Мадриде был самым трудным. Я не только осваивала азы модельной сферы, но и поддерживала маму, чтобы та пришла в себя после того, что произошло со всеми нами. Мне было тяжело видеть ее опустошенной, безнадежно рыдающей круглыми сутками… Каждый день она говорила себе слова о том, что ее жизнь разорвалась, и она не находит больше в ней смысла… – со вздохом, рассказываю я.
Джексон внимательно слушает, не притрагиваясь к еде, за исключением бокала с вином, который словно прилип к его ладони.
– А знаешь, я понимаю твою маму. Это же то же самое, что когда-то было со мной. Вспомни, как я переживал, после разлуки с отцом. Я места себе не находил. Я думал, будучи ребёнком, что моя жизнь закончилась… – стонет он, перебирая в памяти не самые лучшие моменты жизни.
– Да… – киваю с грустью я. – Я