Строго говоря, наследниками Майи Борисовны были только ее брат и сестра. Умри она без завещания, все достанется им. Но Майя Борисовна не делала различия между своими родственниками и родственниками мужа, тем более, что и тех, и других не любила. Была она по натуре человеком мягким и никому бы не призналась в своей неприязни открыто, но себе отдавала отчет, что видеться с ними ей не хочется. Сестра была откровенно завистлива. Брат шокировал ее своей грубостью и излишней прямотой. Много раз прямо говорил, что она обязана завещать ему гарнитур для гостиной из карельской березы в стиле ампир и настольную лампу на малахитовой подставке. В свои редкие визиты к сестре он каждый раз поглаживал и ощупывал эти «свои» вещи, страшно раздражая этим Майю Борисовну.
Но более всего не лежала ее душа к Юленьке. Если от остальных своих родственников Майя Борисовна знала чего ожидать, то эта вкрадчивая, приторно вежливая девушка была не понятна и внушала своей тетке стойкую неприязнь. Внешне она не выделялась ни в ту, ни в другую сторону, была ни хорошенькой, ни уродиной. Среднего роста, с хвостиком бледно-желтых волос, в круглых очечках на глазах неизвестного цвета, с круглыми щечками и средне статистическим носом, была она невыразительной и незаметной. Говорила негромким голосом, никогда его не повышая, никогда не выходя из себя. Ни восторга, ни негодования никогда не выражала, видимо, относясь ко всему равнодушно. Родителей, похоже, не любила, да и любила ли вообще хоть кого-нибудь, кроме себя? Придраться, однако, было не к чему. Всегда вежливая, спокойная, ровная.
Тайна Юленьки состояла в том, что единственным интересным для нее субъектом была она сама. Ко всем своим пристрастиям и желаниям она относилась очень внимательно. Любила хорошо покушать, любила удобства и комфорт, а также душевное спокойствие. Из-за этого, последнего, она старалась не раздражать окружающих, хотя была к ним совершенно безразлична. Палатки, плацкарты, стройотряды – все это было не для нее. Компаний она тоже не любила, но если куда-то звали, шла, чтобы не выделяться. Молодые люди ею не интересовались, да и она ими тоже, признаться. И молодых девушек вокруг себя, и парней считала неинтересными. Она моментально вычисляла слабости других. Эта – кокетка, этот – напыщенный дурак, эта – закомплексованная прилипала. Слабостей не было только у самой Юленьки. Себя она считала безукоризненной и уважала.
Вот эта Юленька и стала бывать у Майи Борисовны после смерти Василия Ивановича с завидным постоянством. В первые месяцы, сраженная горем вдова, стеная и плача, могла сказать много лишнего при посторонних, а посторонней, чаще всего, при ней была Юленька.
Размышляя обо всем этом, Майя Борисовна с привычной ловкостью перетирала тарелки вэджвудского