Ее возвращение напоминало то, первое: накрытый стол в родительском доме, гуляния родственников и соседей, вишневая настойка и песни под гармонь, что не смолкали до самого утра.
Она похудела и будто даже помолодела, только глаза из-под густой челки глядели жестко и сурово. В них уже не было того мягкого звездного блеска и ласковости. Она не улыбалась и сторонилась матери, которая на радостях все норовила обнять свою дочь.
– Пойдем бродить, мне тошно от всего, – тихо произнесла она, и мы отправились к реке.
Она молчала, опустив голову, и только ежилась от холода. Я предложила ей сигарету, но она лишь отрицательно мотнула головой. Мы спустились к воде, над которой сгущался легкий дымок тумана, и присели на корточки.
– А здесь ничего не изменилось, – сказала она горько и громко. – О чем это я… Здесь сто лет все будет так же… Мы умираем, а Ямово питается нашей кровью и живет себе… И никак не отпускает свои бедные жертвы… Вот и братик мой любимый… Обрел, я вижу, надежду, как будто не знает, что и он погибнет, как все мы, очень скоро…
– Что ты?.. – испугалась я и прижала Сентябрину к себе. – Все мы будем жить долго, ничего плохого с нами не случится, выкинь эти мысли.
– В твоем голосе столько страха и боли, – безжалостно заявила она. – Ты знаешь, что я права.
– Почему ты приехала одна? – задала я мучавший меня вопрос, хотя уже предчувствовала ответ. – Где же Маленький ангел?
– Маленький ангел? – переспросила она и засмеялась невесело. – Ты, наверно, забыла. Маленький ангел умер. Умер здесь, в Ямово. Я уезжала не с Маленьким ангелом, а с человеком, обычным человеком, запутавшимся, обиженным, обозленным. Я любила его, да я и сейчас его люблю…
Их жизнь в большом городе поначалу складывалась удачно. Сентябрина устроилась работать секретарем в офис одной строительной фирмы, а Никита – в ту же организацию личным водителем на дорогой автомобиль. Директор – тридцатилетняя женщина – убедившись, что ее заместители великолепно выполняют всю работу сами, так что ее вмешательство в дела оказывается вовсе необязательным, большую часть дня разъезжала по магазинам, салонам красоты, подружкам и кафе.
– Она была вдовой очень богатого человека, – рассказывала Сентябрина. – Он оставил ей все – квартиру, бизнес, машину, загородный дом. Она крутила романы один за другим – и со своими замами, и с менеджерами, и с простыми рабочими. У нее была какая-то страсть к мужчинам, нездоровая страсть. Она вовсе не любила мужчин, нет. Она завоевывала их и бросала. Мне даже кажется, что она их коллекционировала. Как трофеи. Когда-то она окончила художественное училище, прекрасно рисовала. Так вот, каждого мужчину, который попадал в ее спальню, она рисовала с натуры. Никита рассказывал, что этих портретов у нее скопилось уже очень много.
– Все ясно, он тебе изменил, – поняла я.
– Если