– Как оставить? – отчаянно спросила я.
– Судя по массе, его явно кормит мать. А нора вырыта сутки назад. Видимо спрятала его и сама убежала на охоту.
– Я не думаю, что мать оставила бы своего ребёнка здесь, и не почуяв пожар, – возмутилась я. – Может её браконьеры убили.
– Сигнала на убийство леопарда не было, – невозмутимо упрекнул мужчина меня.
– Да как же его оставить тут? Одного? А вдруг мать не придёт? – не унималась я, вжимая голову в плечи и тут же расправляя их, вместо жестикуляции рук при каждом вопросе. – Не оставлю его здесь!
– Если он остался в норе, значит так надо. Не спорь.
Котёнок леопард с самого начала, как оказался в моих руках наблюдал за егерем. Враждебности не чувствовалось, скорее любопытство. Я придерживала котёнка, как годовалого малыша. Мне хотелось защитить его!
– Сам посуди, – настойчиво рассуждала я, – если бы мать была, она бы забрала его ещё до нашего прихода!
– Хорошо… – сдался егерь, показывая одну ладонь вверх, мол, достаточно аргументов. – Может ты и права. Забирай.
Я ничего не ответила и понесла маленького леопарда, прижимая к груди. Его урчание касалось рёбер, как маленькие молоточки. И поразило, что он вел себя смирно, не выпендривался. Я по лесу могла с закрытыми глазами идти, но из-за пожара все тропы перепутались. Теперь моим маятником стал егерь. Кстати, как его зовут? С таким голосом мужчину не слышала. Я обычно голоса запоминаю, чем лица. Тут все на одно лицо – телосложение разное. А этот выделялся из всех, кого видела до этого. Высокий, слегка сутулился, широкоплечий. Из-за маски и очков, как у лыжников, я не видела лица.
Мужчина шел по правую руку от меня, не проронив слова, когда я прошмыгнула на согнутых ногах под обгоревшей ветви берёзы. Её ствол остался целым и после дождя всю копоть смоет, и станет как новая. Я хотела прикоснуться к ней, да отвлек котёнок. Морда коснулась моей левой щеки. Даже под маской и респиратором почувствовала приятное тепло от того, что эта моська потерлась.
Лапочка!
– Ты ему понравилась.
– Тебя как зовут?
– Женя, – ответил егерь, стягивая маску с респиратором вниз.
Из-под банданы не выглядывался и намек на волос, но стоило сузить глаза, у висков заметила цвета вороного крыла, выбившиеся пряди, которые егерь тут же спрятал за бандану. Поправил её. Хех! Я ожидала увидеть щетину или хотя бы бороду, а тут ничего. Гладкое выбритое лицо. Волевой подбородок. Впалые щеки. Смуглая кожа. Не сказала бы что загорелый, а просто иногда бывает летом на солнышке у моря и скорее всего под козырьком зонтика, чтобы не обгореть. Единственное, что выделялось это аккуратный прямой нос (видимо не успели сломать) и сжатые в плотную линию губы.
– Есть, кто рядом? – спросил Женя в рацию.
Его голос стал чётче слышен. Если до этого слышался низкий бас, то теперь казался выше – серьёзность никуда не исчезла. Как говорил рассудительно, так и говорит. Ещё заметила, что при произношении буквы "р", она звучала легко без нажима.