Дамы со своими кавалерами, едва переступив порог пафосного зала, хватаются за бокалы с шампанским и принимаются расцеловывать друг друга. Глаза разбегаются во все стороны, хочется рассмотреть каждую гостью.
Многие гостьи коротко подстрижены, их прически похожи на мужские, у одной я даже видела полностью выбритый висок. Такое впечатление, что она стала жертвой неконтролируемой машинки для стрижки, и чтобы как-то отвлечь внимание от безобразно кривых прядей, а местами вообще залысин, остатки торчащих пучков волос выкрасила в яркие цвета. Они громко смеются, перебивают мужчин, и бесцеремонно гоняют своих спутников за бокальчиком-другим, хотя в зале предостаточно прислуги.
Где же обещанное тотальное доминирование мужчин и сломленные духом женщины, о которых говорила мама?
Двери закрываются, все гости в сборе, президент готов зачитать вступительную речь. Мы долго слушаем о том, как зародилась традиция проведения ежегодного благотворительного бала имени Элеоноры Ксалиос, некоторые сведения из биографии покойной и долгий список ее заслуг перед обществом. Я представляю себя одной из жительниц этого мира: смогла бы я здесь чувствовать себя на своём месте? Ну уж точно бы не носила подобную прическу!
Громкие аплодисменты буквально взрывают зал, всех приглашают в конференц-зал на презентацию новых законопроектов.
Я фантазирую, как было бы здорово если бы и амазонки раз в год проводили что-то подобное. Мысленно переношусь в выдуманный день и представляю, как я стою на специально предназначенной кафедре в центре зала. На мне строгие брюки, а в руках планшет с презентацией. Расправив плечи, я презентую новый формат проведения Агоналии. Формат без жертв. Все внимательно слушают, кивают, и аплодируют, подытоживая гениальность предложения.
Мы заходим в огромный зал в самом сердце дворца. В центре зала стоит кафедра для оратора, точно, как в моих фантазиях. Позади кафедры красуется присобранный флаг необъятных размеров, а ещё экран, на котором, по всей видимости, будут транслировать выступающего крупным планом. Трибуны расположены в форме амфитеатра.
Криосцы занимают места, каждый стремиться сесть как можно ближе к кафедре, словно это как-то определит их первенство. Нам достаются места на задворках трибуны.
Клиери фыркает мне на ухо недовольством, мол какая же глупость, эта местная система утверждения законопроектов. Я киваю и улыбаюсь поддакивая, будто ничего лучше нашей системы нет, но думаю совершенно иначе. Я ужасная вруха! Самой от себя тошно.
Звон тоненьких каблуков эхом разлетается по залу. Я невольно вытягиваю шею, чтобы разглядеть, кто же опоздал на столь важное мероприятие.
Опоздавшая никак не выглядит встревоженной из-за своей задержки и никак не выглядит похожей на присутствующих женщин.