Не знаю почему, но мой язык отключился от мозга в самый неподходящий момент, я с трудом выдаю едва членораздельные звуки вместо слов.
– А у нас не принято называть спасением то что ты… Ну эти действия… То, что ты делал! ― невнятно мямлю я.
– В смысле «то, что я делал»? ― обиженным тоном переспрашивает незнакомец.
Его руки больше не возвышаются над головой, он всунул их в карманы и занял наглую позу. Что за черт? Он ведет себя так, словно преимущество сейчас на его стороне.
– Да ты чуть не задохнулась! Я тебе жизнь спас! ― возмущается он. ― Ну и девицы пошли… Разоденутся как куклы ряженые, развалятся замертво на траве, а ты потом виноват, что не дал ей умереть, ― бурчит себе под нос, будто я не слышу.
Мне хочется ответить какой-то остроумной колкостью, но я слишком увлечена поглощением кислорода. К сожалению, вынуждена согласиться с мерзавцем. Пожалуй, без его помощи я и вправду могла задохнуться. На щеках все еще ощущаются грубые прикосновения его пальцев, ловлю себя на этой мысли и почему-то краснею. Опускаю пистолет.
– Вообще-то, ― невнятно мямлит он, ― нужно было нажать на ту желтую кнопочку, ― изображая соответствующее движение паясничает парень. ― Чтобы его активировать…
Вот теперь он меня по-настоящему злит! Что за наглость?
– На эту? ― переспрашиваю с театральным придыханием. Нажимаю на кнопку. Беру на прицел голову брюнета.
Он закусывает нижнюю губу и закидывает руки выше головы, демонстрируя свою покорность любому моему требованию. То-то же… Вот оно, чудодейственное влияние оружия на человека. Правильно амазонки говорят – страх самое жалкое чувство. Неужели он думает, что я могу вот так просто выстрелить?
– Да, ― поджимая губу, чтобы спрятать улыбку, говорит парень. ― Это именно она.
Хотя нет, это не страх… Он откровенно надо мной издевается!
Я деактивирую оружие и бросаю ему. Поднимаю туфли с травы и направляюсь в сторону зала. Нужно бы действительно их надеть, но как представлю снова лишиться почвы под ногами, аж мурашки по коже бегут.
– Я Рейнс, ― говорит вдогонку незнакомец.
Не сдержавшись еще раз взглянуть на него, я оборачиваюсь. У него настолько ровные и белые зубы, что даже скромная улыбка буквально сияет в полумраке. Не стану ему отвечать.
– У амазонок нет имён?
Отвратительный тон! Злость тут же бьет по щекам, оставляя красные следы.
– Ливия! ― с полуоборота громко заявляю я.
– А как-то менее пафосно?
Он так об этом спрашивает, что у меня в груди разливается что-то горячее, а сердце колотится как сумасшедшее.
– Ливи… Просто Ливи.
Рейнс улыбается и мне до ужаса хочется ответить ему такой же неоднозначной улыбкой, но вместо этого я словно ошпаренная выбегаю из сада. Наверное, моё глупое поведение и внезапная тахикардия – это результат кислородного голодания. Да, точно!