Никто не мог сказать точно, когда именно это случилось: когда пиршество превратилось в вакханалию, когда обед перестал быть простой последовательностью жевания и глотания и сделался занятием куда более темным и зловещим. Сперва только самые чувствительные души среди людей замечали разницу, слышали это рычание, постоянно исходившее из глубин собственных глоток, видели одичание, овладевавшее душами, – свирепый намек на то, чему все более и более подчинялись окружающие. Только они ощущали, что мясо изменяет и их самих, и их братьев – причем не в лучшую сторону. То, что прежде делалось с опаской, стало вершиться бездумно и беззаботно. Умеренность незаметно превращалась в свою противоположность.
Быть может, никакое другое событие не могло более наглядно проиллюстрировать эту постепенную трансформацию, чем случай с Сибавулем те Нурвулем. После воссоединения Великой Ордалии кепалорский князь-вождь обнаружил, что позерство его соперника, Халаса Сиройона, генерала фамирских ауксилариев, все больше угнетает его. За предшествующие недели фамирцы заслужили жуткую славу. За счет свойственного им пренебрежения доспехами они стали самыми быстрыми конниками Ордалии, и во главе с Сиройоном, восседавшим на спине легендарного Фьолоса, они показали себя безупречными поставщиками мяса. Лорд Сибавуль завидовал даже этому ничтожному успеху. Люди время от времени слышали от него гневные речи: дескать, то самое, что делает фамирцев успешными загонщиками в охоте на тварей – а именно отсутствие брони, – бесполезно в настоящей битве.
Прослышав про эти сетования, Сиройон обратился к своему сопернику-норсираю и предложил пари о том, что он заведет своих фамирцев в тень Орды дальше, чем посмеет светловолосый кепалорец. Сибавуль пари принял, хотя и не имел привычки рисковать жизнями своих людей по столь очевидно ничтожным поводам. Согласился он, собственно, потому, что в предшествующий день заметил начало разрыва в кружении Орды, усмотрев в этом средство превзойти задиристого Сиройона. К этому времени спина его зажила, однако порка, которой он подвергся несколько недель назад, изрядно подточила его гордость.
И в самом деле, Блудница улыбнулась ему. В занимающей весь горизонт линии Орды открылась брешь, точка, в которой охряно-черное облако Пелены рассеялось в дымку. Тем, кто ежедневно патрулировал галдящие края Орды, разрыв был очевиден, однако Сибавуль и его кепалорцы выехали еще до рассвета. И к тому времени, когда Сиройон понял, чем занят его соперник, Сибавуль уже влетал в недра Пелены далекой точкой, увлекавшей за собой тысячи. Возопив, генерал повел