Каждодневно желать быть величайшим из людей!
Ребенком я хотел стать то Папой Римским (но Папой-военным), то актером.
Услада, которую мне доставляли обе эти галлюцинации.
XL
Совсем ребенком я почувствовал в своем сердце два противоречивых чувства: ужас перед жизнью и упоение жизнью. Что вполне свойственно нервному лентяю.
Нации порождают великих людей лишь вопреки самим себе.
По поводу актера и моих детских грез: глава о том, что именно в человеческой душе составляет призвание актера, славу актера, искусство актера и его положение в свете.
Теория Легуве58. Легуве – холодный насмешник, новоявленный Свифт, решивший проверить, сможет ли Франция проглотить очередной вздор?
Его выбор. В этом смысле хорошо, что Самсон не актер59.
Настоящее величие париев.
Может быть даже, добродетель вредит талантам париев.
XLI
Коммерция по сути своей сатанинское занятие.
Коммерция – это одалживание и отдача, но одалживание с намеком: верни мне больше, чем я тебе даю.
Дух любой коммерции совершенно порочен.
Коммерция естественна, стало быть, отвратительна.
Из всех коммерсантов наименее гнусен тот, кто говорит: «Будем добродетельны, чтобы заработать побольше денег, чем порочные глупцы».
Для коммерсанта даже честность – расчет ради наживы.
Коммерция – сатанинское занятие, потому что это одна из форм эгоизма, причем наиболее отталкивающая.
Когда Иисус Христос говорит: «Блаженны алчущие, ибо они насытятся!» – он делает вероятностный подсчет.
XLII
Мир движется лишь по недоразумению.
Именно благодаря всеобщему недоразумению все как-то ладят друг с другом.
Ибо, если бы, к несчастью, люди поняли друг друга, они никогда не смогли бы поладить.
Умный человек, тот, кто никогда ни с кем не поладит, должен приспосабливаться, стараться полюбить разговоры со слабоумными и чтение дурных книг. Из этого он извлечет горькие услады, которые с лихвой восполнят его усталость.
Какой-нибудь чинуша, министр, директор театра или газеты вполне может быть достоин уважения, но в нем никогда не бывает божественной искры. Это существа, лишенные индивидуальности, оригинальности, рожденные для отправления должности, то есть для общественного услужения.
XLIII
Бог и его глубина. Можно быть не лишенным остроумия и искать в Боге сообщника и друга, которого всегда недостает. Бог – вечный наперсник в этой трагедии, герой которой – каждый. Быть может, ростовщики и душегубы взывают к Богу: «Господи, сделай так, чтобы мое ближайшее дело удалось!» Но мольба этих мерзких людишек не оскверняет ни чести моей молитвы, ни наслаждения ею.
Всякая идея сама по себе наделена бессмертной жизнью, как и человек.
Всякая сотворенная даже человеком форма бессмертна. Ибо форма независима от материи, и отнюдь не молекулы