Охотнику за кометами прежде никогда не доводилось видеть других живых существ, кроме человека, поэтому его захватило любопытство, смешанное со страхом и брезгливостью. Он вспомнил, что, будучи еще совсем юнцом, в одном историческом книгофильме слышал, что в Доатомную Эпоху люди заводили питомцев. В те древние времена жители Тверди еще могли позволить себе роскошь кормить кого-то, кроме себя самих и видели в этом какое-то непонятное удовольствие.
Напрягая память, Рэм попытался припомнить все, что знал о животных. Судя из не очень надежных детских воспоминаний этот зверек вполне мог оказаться представителем вида, который носил название «КО-Т».
В какой-то момент взгляд мутного, заплывшего и полусонного глаза «рыжика» встретился со взглядом пленника. Этой краткой зрительной дуэли хватило, чтобы Рэм понял, что животное совсем недавно познало радости домашней жизни – уж слишком явно в его глазах читался подавленный голод и испуг. Неизвестно сделал ли какой-то вывод сам зверь, но лениво отвернув голову, он плавно опустил морду на лапы и на этот раз уснул окончательно и беззаботно.
Беглец испытывал необоримый интерес к пушистому «соседу», и буквально «буравил» его глазами. Он с удовольствием понаблюдал бы за этим милым созданием несколько дней, фиксируя свои мысли в дневник. Быть может, Рэм даже набрался бы смелости потрогать животное, после, разумеется, полной санитарной обработки последнего. Но в данный момент «пушистик» не делал совершенно ничего интересного, а зрение настойчиво требовало отдыха, и Рэму пришлось уступить и закрыть глаза.
Факт присутствия питомца говорил о хозяевах дома больше, чем мебель и стены. Эти люди позволили себе приютить и выкормить бесполезное с практической точки зрения существо. Такое добродушие точно шло вразрез с классическим образом силовиков, дознавателей, бандитов, и всех тех, кто привык бить людей по затылку, связывать и брать в плен.
Мысли в таком русле принесли некоторое облегчение, и Рэм постарался расслабиться и вернуться к анализу ситуации.
– «Итак, что мы имеем?» – сказал он шепотом, проверяя голосовые связки. И услышав свой тихий голос, с удовольствием ответил – «я жив». Некоторое время аккуратно ощупывая и осматривая себя, он отметил что полученные повреждения не критические. От таких ран вряд ли можно умереть, а вот испытать всю гамму ужасающей боли вплоть до потери сознания – это, пожалуйста, бери, сколько сможешь унести…
Большую часть ссадин и кровоподтеков Рэм не мог объяснить. Он