Погруженный в свои мысли, Рэм не сопротивлялся чьим-то сильным рукам, которые вцепились в него и тащили назад в толпу зевак. Вяло отмахнувшись локтями, он попытался отыскать того самого парня, наблюдение за которым перевернуло всю его жизнь. Это казалось единственным не лишенным смысла действием, и Рэм изо всех сил таращил глаза, заглядывая то в одно лицо, то в другое. Но он всякий раз натыкался, то на затылок, то на чей-то могучий торс. Удалось осуществить задуманное только тогда, когда прямо перед ним приставы провели по коридору осужденного. Это был совсем еще мальчишка с острыми скулами и большими глазами. Тяготы взрослой жизни уже успели отпечататься на его лице, но они еще не сделали его черты суровыми и грубыми, как это бывает у зрелых мужчин. Таких юных ребят на Базе практически не встречалось – до достижения 30 человек не покидал учебного центра, приобретая необходимую специализацию.
От увиденного Рэм еще больше стушевался, ощущая в глубине души что-то среднее между тревогой, беспокойством и злостью. И быть может, если бы на арестанте были цепи, наручники, или усмирительный обруч, то это самое чувство разгорелось бы в настоящий пожар, и толкнуло бы пилота на последний необдуманный поступок. Но руки парня, абсолютно свободные от оков нервно подрагивали в последней попытке разума переварить случившееся, и висели как две безвольные плети.
В очередной раз попытавшись локтем отмахнуться о кого-то, кто старался увести его в сторону, Рэм внезапно ощутил резкую вспышку боли между лопаток. Обессилено валясь на пол, и зачем-то пытаясь сопротивляться этому, пилот увидел, что у него за спиной со странной улыбкой замер худощавый мужчина средних лет, а с дальнего конца коридора спешили еще двое таких же в плащах до колен. Вся эта компания ни капельки не походила на полицейских, преследовавших пилота на пути в зал суда. Он попытался что-то выкрикнуть своим ловцам, но последовавший второй, а затем и третий удар, окончательно расставил все точки над «Р»…
Глава 4. Изнанка мира
Рэм приходил в себя медленно, с тяжелым боем отвоевывая у подсознания право управлять телом. Ощущения пока отсутствовали, и вся окружающая реальность сводилась к безразмерной черной пустоте. В ней, гонимый страхом погаснуть навсегда, порхал маленький огонек сознания. Практически незримый на фоне окружающего мрака, он отчаянно метался по бесконечности пространства в бесплотных попытках познать себя, и то и дело норовил погаснуть, задавленный каким-то жутким гулом, изредка перерастающим в раскаты грома. Иногда казалось, что эта ужасающая какофония – единственное, что осталось от прежнего мира,