Когда в крошечном, расположенном под самым потолком темницы оконце показались первые лучики утреннего солнца пленница услышала шаркающие шаги приближающейся Мерге, весело напевающей какую-то песню. Открыв большим ключом огромный замок, запирающий решётку, хозяйка дома, довольно улыбаясь, будто бы и не было ночью никакого происшествия, вошла. Приказав пленнице встать и полностью раздеться, вновь дотошно осмотрела её всю, со всех сторон, приговаривая бодрым голосом: «Хороша, прелестна! Угодил мерзавец Беленус. Отблагодарю непутёвого чёрта, непременно получит он причитающееся ему!»
После чего вновь ушла, чтобы появиться через минуту, неся глиняную кружку приятно пахнущего напитка.
– Испей, красавица, до дна. – подала Мерге напиток – Ты много страданий перенесла, это снадобье поможет тебе обрести былую силу.
Не посмев отказаться Элис послушно выпила. И буквально сразу же почувствовала прилив необычайной лёгкости, в голове прояснилось, почему-то захотелось летать, мчаться в неведомые дали. Дыхание её становилось глубоким, чувственным, глаза заволокло розовым туманом, душа наполнилась необычным, доселе неизвестным ей чувством взрослой, женской любви, любви буквально ко всему, что её окружало. С загадочной улыбкой на раскрасневшемся личике, стоя неподвижно, будто вслушиваясь в себя, Элис неотрывно смотрела томным взглядом на колдунью, в какой-то момент прекратившую быть опасной, ставшую близкой, родной настолько, что захотелось прижаться к ней, оказаться в её объятиях, забыться.
Ведьма принялась что-то нашёптывать, одновременно успокаивающе поглаживая жертву. Тихая, монотонная речь Мерге усыпляла, слова ведьмы скользкими змеями медленно вползали в сознание одурманенного отваром человека, постепенно заполняя освобождающееся от земных переживаний пространство разума. Сразу со всех сторон слышалось горячее, нетерпеливое: «Долгожданная моя, милая, нежная, вкусная! Изголодалась я, ожидая тебя. Страсть как всю тебя, правильно приготовленную, тёплую, с парным мясом схожую зараз скушать хочется, но нельзя, погублю ведь. Нет, дитятко, я растяну удовольствие, по капле всё твоё высосу. Наемся тобой, омоложусь, ещё краше стану. А ты отдыхать будешь. Мёдом хмельным напою, фруктами заморскими, сахарными вдоволь накормлю, чтобы ты сока вкусного набиралась, созревала будто яблочко наливное. Уж больно охоча я до твоего, которое станет моим.
Нужна ты мне, голубушка, пока сочность в тебе имеется, а как истощишься тогда и отдам тебя смерти, она объедки-то за мной и доглодает. Но ты об этом не думай, не торопись от меня мыслями сбегать. И не жадничай, нектаром своим вдоволь меня насыщай, помни, цветочек: могу поливать тебя заботою, а могу вмиг под корень срубить, но это только если испортишься, если желчь языком почувствую. Так что постарайся быть годной, питательной долгое время, от этого зависит жизнь твоя, ягодка.
Сейчас потерпеть тебе придётся, милая, пробовать я тебя буду, а значит может и боль внизу живота и в пояснице появиться, и спазмы тягучие поверх брюшины. Но ты не переживай напрасно, знай,