– Мне повезло больше, чем вам. Я поверил ещё ребенком в Ктесифоне. Ведь ещё и сейчас живы наши маги, те трое, которые принесли в дар Младенцу золото, ладан и смирну, талисманы защиты духа, души и тела. Мой отец не был с ними, но один из них жил и живет в Ктесифоне, хотя он уже и очень стар. Год назад, как только я стал мобедом, они направили меня сюда, в Иерусалим, чтобы быть рядом со Спасителем. Но мы опять недооценили иудейскую верхушку, силу их Синедриона и фанатичность народа. Я не успел и не смог войти даже в число семидесяти Его учеников, так бурно и грозно разворачивались здесь события. Да и врядли я мог что-то изменить здесь, простой мобед из Ктесифона, и не за этим меня посылали. Спасителю не нужны защитники, Ему нужны свидетели и посланники, – Апостолы, как называют их эллины. Уже после Голгофы я разыскал их и рассказал все, что мне было поручено и что я знал сам.
– Бахрам, -спросил я, – а ты будешь через неделю у Иосифа Арифамейс – кого? Иоханан, по гречески Иоанн, пригласил меня туда.
– Конечно. Приходи и ты, Лонгин. Постарайся снять римские железа со своей души, и не обижайся на меня. Ты, воин, окунулся в великие тайны жрецов всего мира, и теперь ты понял, почему не всем дано знать даже малую часть этих тайн. Представь, я рассказал бы все это, что сказал вам сегодня, иудейской толпе, или твоим доблестным каппадокийцам. Что было бы? Иудеи забили бы меня камнями, а твои благородные воины подняли бы меня на копья, если бы придали какое-то значение моей персоне… В этом городе лучше быть разбойником, чем болтливым жрецом. И вот ещё что, Рем и Лонгин. Когда будете общаться с Апостолами, особенно с Петром, Иоанном и его братом Иаковом, больше слушайте, меньше говорите. Что надо, они вам сами в свое время скажут. Они, особено эти трое, уже выше всех жрецов мира, поверьте мне пока на слово. Ничто Лонгин, что они простые рыбаки, вернее были ими. Три с половиной года они каждый день были со Спасителем и мы ещё увидим, какие дары Он завещал им. Не знаю каким промыслом ты, безусый Рем, попал вчера на северный холм Елеона, но поверь мне, если бы не слова Иоанна и записка Близнеца-Фомы, я бы не стал говорить с тобой об Иисусе, что бы ты не рассказывал мне про вчерашнее чудо. Они – Свидетели и Апостолы, а мы – лишь помощники им. Так?
Так. Мы вышли из дома Бахрама молча. Последние его слова не очень-то понравились мне. От них отдавало какой-то жесткой дисциплиной, чуть ли не военной, а в легионеры я идти не собирался. Другое дело Лонгин, – я искоса посмотрел на него, – ему может и по душе такая дисциплина, хотя подчиняться иудейским рыбакам, или хотя бы и великим Апостолам, как назвал их Бахрам, он все равно не будет, – подумал я тогда. Странно все таки: как только я оказывался в поле свидетелей Иешуа, я безоговорочно, с открытым ртом слушал и подчинялся. Почти также и Лонгин, который, правда, шесть часов стоял рядом с Распятым. Ладно, подумал я, разберемся. Главное, что приключений