Лес бдителен, он не спит. Под землей, как живые существа, корчатся и извиваются корни. Деревья шепчутся и гнутся. Сквозь кроны луна отбрасывает причудливые узоры на лесную подстилку, но мой фонарик прогоняет тени.
Страх бьется во мне как второе сердце, вибрируя в костях.
Фиалки и светлячки.
Я должен узнать, кто оставил мне цветы. Кто говорил со мной из-за деревьев. Что действительно произошло в тот день, когда Авела потерялась в лесу. И поэтому я захожу во тьму.
Серебряная вспышка – мое единственное предупреждение.
Рот накрывает ладонь, приглушая крик. Руку обхватывают пальцы и тянут к деревьям. Я сопротивляюсь, изворачиваюсь. Роняю фонарик.
Страх процарапывает себе путь по горлу.
По щекам водят листьями.
Кругом царит ужас. Тени.
До меня доносится нота песни. Она сковывает мою душу.
Я извиваюсь в хватке сирены, но она не отпускает.
Боже мой…
Впереди маячит очертание гигантского дуба. Он со скрипом и вздохом раскалывается, и моя похитительница толкает меня внутрь, убирая руку со рта.
Я пытаюсь обернуться к ней, закричать.
Но дерево проглатывает меня целиком.
Глава семнадцатая. Оуэн
Чернота обволакивает меня, давит со всех сторон. Я не могу вдохнуть, не могу дышать. Не могу видеть. Поддавшись панике, я гадаю, каково будет умереть, может ли быть что-то ужаснее этой обездвиживающей, удушающей тьмы.
Где-то рядом течет сок, вдалеке шелестят ветки.
Дерево будто вибрирует, изучает меня невидимыми пальцами, пытаясь понять, из чего я сделан. Серебристая боль в голове проходит сама собой как заноза, вытащенная пинцетом. Ей на смену всем скопом возвращаются воспоминания: руки древесной сирены на моей шее. Шалаш из живых веток. Авела, спокойно спящая у меня на руках. Голос сирены в сиянии светлячков.
Ты боишься темноты? Или только монстров, что таятся в ней?
Что ты наделала?
Спасла вас от своих сестер и от леса.
Я не хотела, чтобы моя сестра убила ребенка.
Глубокий сон без сновидений. Рассвет, которого я боялся уже никогда не увидеть.
Как бы ты меня назвал, Оуэн Меррик?
Я бы назвал тебя Серена. Звезда.
Легкое прикосновение пальцев, лишивших меня воспоминаний. Фиалки на подоконнике, чтобы напомнить о том, что я забыл.
Я искал ее по лесу, до конца не понимая зачем.
Она затолкала меня в дуб: одной рукой крепко сжала запястье, другой грубо накрыла рот. И позволила дереву съесть меня.
Я не понимаю.
Я считаю секунды, что оцепенело, как древесный сок, провожу в сердце дерева. Но внутри меня снедает страх, и постепенно я ускользаю от реальности.
Как вдруг раздается оглушительный треск.
Я падаю на траву, под серый свет зарождающегося