– Так, что? – сообразив, что Эль так и не ответил, снова спросила я.
Напарник вздохнул и виновато на меня покосился.
– Через неделю надо вернуть пятнадцать, – бесцветным голосом ответил он.
Я заподозрила неладное. Бросив платье на книгу, я дернула завязки корсета, портившего мне жизнь в последние пару часов, и почувствовала почти сексуальное удовлетворение, когда костяшка перестала впиваться мне в бок.
Как же хорошо-то, а?
– Выкладывай, в чем подвох, – мгновенно придя в нормальное расположение духа, я стянула пыточное орудие, умело маскирующееся под корсет, а затем и все остальное.
Напарник неловко отвел взгляд и уставился в противоположную сторону.
Никогда не понимала его этого непонятного смущения. Чего он там не видел, а? Пять лет живем в этой каморке, моемся в бочке на виду друг у друга, а он все равно будто бы стесняется на меня смотреть.
Светлый, чего еще от него ждать?
Хотя, на самом деле, и смотреть-то не на что. Выбирая себе человеческую внешность, я прежде всего руководствовалась практичностью, а не наличием каких-то соблазнительных форм. В итоге фигура у моей личины была практически мальчишеской.
И меня это вполне устраивало.
Эль сглотнул и сжал монеты в кулаке.
– Он потребовал извинений.
– Кто, Артих? – я подошла к зеркалу и осмотрела свой многострадальный бок. Оказывается, ангелова косточка мне кожу до крови натерла! Неприлично помянув Высшего, я подошла к тумбочке, где лежали лекарства. Надо хоть заживляющей мазью ранку покрыть. – И ты их принес?
Эль опять глубоко вздохнул.
– Он потребовал, чтобы вместе с долгом их принесла ты.
– Что? – я гневно повернулась к фейри. – И ты согласился?
Эль, все еще не глядя на меня, коротко кивнул.
– Нам деньги нужны, если ты забыла, – он поджал губы.
– Я не забыла! – разъяренно воскликнула я. – Но это ни в какие ворота не лезет. Артих, что, думает, будто он бессмертный? Или он упустил из виду, что я – бывшая убийца? Так я ему напомню! – я вытащила из тумбочки мазь и хорошенько громыхнула дверцей.
Эль вздрогнул и посмотрел на меня. Его взгляд спустился по моему телу, зацепившись за ранку на боку.
– Что с тобой? – он обеспокоенно поднялся. Ссыпав монеты на платье, приблизился ко мне, отобрал у меня мазь, но помочь с обработкой раны не спешил. – Откуда это?
Я не спешила таять от его заботы. Извиняться перед оборотнем, вот еще!
– Корсетом натерла, – буркнула я, пытаясь отобрать мазь обратно.
Эль отступил на шаг. На его лице появилось понимание.
– Так вот, почему ты такая злая, – его губы растянулись в улыбке. – Давай помогу…
– Я злая, потому что мой напарник – безвольный придурок! – рявкнула