Пока гость жевал, воображение Веры рисовало страшные картины: сын "забивает" на учебу, "пролетает" с университетом, попадает в армию, там его морально калечат, превращая в тупого отморозка, который грабит прохожих, а дальше – суд, тюрьма и смерть в жестокой драке уголовников.
О зонах и зеках Вера имела очень смутные представления, но по рассказам всезнающей подруги типичный арестант являл из себя уродливого лысого мужика с железными зубами, наколками, вонючего и грубого, в мятой робе и с характерным блатным говорком.
"Это клеймо на всю жизнь… Нормальными оттуда не выходят", – размышляла Вера, страшась за судьбу Никитки и считая себя обязанной устроить его в университет всеми правдами и неправдами.
Она была готова пожертвовать свое тело любому мало-мальски состоятельному мужчине, лишь бы тот принудил парня взяться за ум и обеспечил его достойное будущее. О личном счастье Вера уже не задумывалась. Она понимала, что в ее жизнь никогда не ворвется молодой импозантный красавец, не станет ухаживать, осыпая цветами и подарками, носить на руках и читать стихи под луной. Кому нужна вдова "за тридцать" с подростком-"прицепом"? В таком положении, пузатый и лысеющий Павел Афанасьевич виделся последним подарком судьбы.
Вера отчаянно уцепилась за этот шанс, теша себя надеждой, что все еще наладится, будет у них семья. Лишь бы Никита не подвел. Он воспринимал потенциального отчима в штыки, демонстрируя худшие стороны психического инфантилизма вкупе с оголтелым подростковым максимализмом.
Вчерашний побег сына из дома Вера сочла весьма удачным стечением обстоятельств. Замкнутый и озлобленный парень, яростно защищая свою территорию, наверняка испортил бы Павлу Афанасьевичу и настроение, и аппетит.
– Нечего с ним сюсюкаться! Не маленький. Пятнадцать лет уже, вымахал лоб здоровенный на твою шею! – возмущалась Зоечка. – Понимать должен, что мать для него старается. Так и вырастают эгоистами, слова им не скажи! Из-за игр своих компьютерных совсем озверели. Ишь бесится он, дверями хлопает. Отключи на неделю интернет и денег не давай ни копейки. Увидишь, мигом станет шелковым.
Верочка признавала правоту подруги, но не хотела идти на крайние меры и окончательно портить отношения с сыном.
– Поговорю еще раз… Попробую убедить… Тяжко ему без отца… – падали в телефонную трубку полные горечи слова.
Около пяти вечера морально измученная и уставшая Вера, перемыв всю посуду после отбывшего восвояси гостя, наконец-то доползла до кресла и рухнула в него подстреленной птицей.
Через десять минут в дом вошел Никита. Женщина инстинктивно сжалась, готовясь увидеть хмурое лицо сына и выслушать колкие упреки.
Школьник едва ли не бегом пронесся по лестнице вверх. От его топота в коридоре у Веры закололо под сердцем. Когда раздался стук в дверь, женщина была уже в предобморочном состоянии.
– Мам! – зазвенел переполненный радостью голос. – Ты дома?
– Дома…