МУХА: FUCK YOUR SELF. Не могу больше смотреть на эту по@ботину. Прощайте, имбецилы…
LULU: Так их, МУХА! :)))
ALLA: Молодец МУХА! :)))
SWAN: Вот, сука!
– Вот, сука! – сказал Юра, выходя из Сети.
– Что? – спросил я.
– Не что, а кто, – Юра отхлебнул остывший чай и ухмыльнулся. – Уделала SWANа. Всё равно, дети все…
– Кто? – спросил я.
Юра внимательно посмотрел на меня и произнес после паузы:
– Может, тебя из-за этого стукнули по башке? А? Дровосек?
– Что? – спросил я.
* * *
Еду дают три раза в день. В большой столовой около полусотни человек берут подносы и, двигаясь вдоль полок, уставленных тарелками, собирают урожай – расфасованный, порционно-нарезанный – и идут за столы. Подобные залы для принятия пищи есть в каждом отделении, только в реанимации нет.
– И в морге… ха-ха! – сказал как-то Юра, рассказывая мне об устройстве больничного комплекса. Обычно в столовой шумно: все переговариваются, шутят, гремят ложками – постоянный фон, который, смешиваясь с запахами кухни, ассоциируется у меня с едой. Сегодня все как обычно. Я беру пустой черный поднос из горки таких же и становлюсь в быстро движущуюся очередь. Каша… Яблоко… Компот…
Я, крепко обхватив стакан, перемещаю его с полки на поднос. И в этот момент кто-то, находящийся сзади, задевает меня локтем. Толчок сильный – половина стакана выплескивается на тарелки огромного мужика, стоящего впереди.
(Брызги разлетелись в стороны, разнося с собой частички пищи).
– Что за…! – мужик повернулся и зло смотрит на меня.
(Гречка на моих штанах, полу, ботинках мужика.)
– Извините… – лепечу я, высоко подняв стакан правой рукой, а левой пытаясь стряхнуть капли со своего живота.
Мужик, чертыхаясь, отряхивается и убирает забрызганные моим компотом блюда обратно на полку. Очередь застопорилась. Я все еще держу стакан в руке, не понимая, что мне с ним делать. И тут слышу хихиканье позади. В этот же момент кто-то тяжело, всем весом, явно специально наступает мне на ногу.
Я поворачиваю голову влево. Так и есть. Это Гапонов. Злобный смешок выдал его за несколько секунд до этого. Я не знаю, кто он и чем занимался раньше. Я знаю другое – как только Гапонов появился в нашем отделении с колотой раной в области живота – он принялся всячески испытывать мое терпение. Он ставит мне подножки, толкает в спину, сыплет перец в мою еду, и вот в очередной раз решил повеселиться. Я смотрю в его светлые пустые глаза. Он улыбается. Улыбается все шире и шире. Я отворачиваюсь.
– Чухан, – говорит он вдруг ласково, – будешь мне яйца лизать.
Он говорит это негромко. Но по наступившей тишине я понимаю: услышали все до единого посетители столовой. В этой тишине отчетливо слышно, как я беру с мокрой стойки еще один стакан, с вязким «чмок» он покидает своё место и опускается на мой поднос. Боковым зрением я вижу, что люди с обоих концов очереди внимательно смотрят на меня. Я – точка преломления их взглядов. Они чего-то ждут. Наверное, я что-то должен сделать сейчас. Но я