– Вижу – светлая душа! О-очень красивая девочка. Очень, брат! Божественная, словно Ангел. Ах, как она смотрит на тебя – свет в глазах зажигается! Ва-а-ах, такой взгляд за деньги не купишь! Нет и н-е-ет!
– У неё даже почерк красивый, каллиграфический.
– Почерк красивый? Это да-а-а, это редкое дело.
– Хватит смотреть на неё! Что спросить-то хотел?
– А, вот я думал намедни, как гвозди кованые заколачивали в живое Тело Христа? Очень больно? Насквозь гвозди вбивали в руки и в ноги – бах-бах. Думаю, очень больно! Я полночи не спал – всё думал про гвозди. Кованые гвозди. Страх! Как думаешь?
– Гвозди? Кованые? Я в юности с крыши нашего дома спрыгнул вниз на старые доски, а в досках огромные гвозди торчали. И эти гвозди снизу обе ноги мои прошили насквозь. Торчат гвозди сверху ступни, а крови почти не видно на них. Я ноги выдернул из гвоздей и пошёл. И боли не показал. Кровь в сапогах уже хлюпала, кричать хотелось, а я ей улыбаюсь, смеюсь.
– Кому ей? Почему?
– Маме. Потому что она смотрела на меня, увидела, как я спрыгнул, и спросила: «Больно, сыночек?». А я не хотел, чтобы она поняла, что мне очень-очень больно и длинные гвозди меня прошили насквозь.
– И ты не кричал, братка?
– Не, при матери не кричал, а потом закричал.
– Ва-а-а! Это правда – про гвозди?
– Да, так и Христос висел на гвоздях, и мама Христа и все люди рядом смотрели, а он всё терпел…
– Не продолжай, Поэт! Эх! Ужасные гвозди.
– Гвозди, это, брат, это… да, у каждого в жизни бывают ужасные гвозди, испытание веры и человечности (они помолчали).
– А я в юности был очень сильным спортсменом, на ринге за две секунды любому руки и пальцы ломал, а затем стал чемпионом и, честно говорю, в запале на ринге боли не чувствовал. А за большие деньги насмерть покалечил неугодного человека. Год в СИЗО отсидел, за недоказанностью отпустили меня, и всё замечательно. Тогда я на всех наплевал и меры не знал, но Бог в твоём лице меня наказал. Теперь я люблю фильм «Побег из Шоушенка», и, как ты, теперь живу в Тарусе, храм охраняю, и мне хорошо. У меня теперь другая душа – чистая, и Бог любит меня, и я, как тот разбойник рядом с Христом, любые гвозди выдержу, даже вот такие огромные. Я теперь человек! Ясно тебе?!
– Я знаю. Ты рассказывай, что Пресвятая Царица тебе говорила.
– Да уж, гвозди… У нас у всех одна мама осталась – Царица Небесная, моя Богородица! Она мне, правда, за мать! Она любит меня и тебя, и всякая молитва Её свята и угодна Ему. Это Пресвятая Царица мне сны посылает, а тебе иконы и защиту Её.
Вечером явилась Заступница ко мне, Всесветлая в блеске славы, которым сияет на небесах в окружении тысячи и тысячи прекрасных серафимов и ангелов. И я на коленях, закрыв глаза, разговаривал с Ней, с Царицей Небесной. И Владычица мне всё рассказала о злыднях и прямо сказала мне – злым нет места в раю! И далее