– Я хочу во дворец в мастерскую. Где они?
– Кто они?
– Скульптуры любовниц знаменитого Деда.
– Тс-с-с, это секрет.
Поэт отложил книгу, схватил её за руку и весело крикнул:
– Бежим в мастерскую!
И они, смеясь, побежали в мастерскую. В доме через тайную дверь они влетели, ворвались в мастерскую, и Мэри ахнула от увиденного. Там среди скульптур были долгие поцелуи. А потом дома на диване занимались любовью. И отдыхали:
– Спасибо, милый, это фантастика!
– Мэри, ты брось! Мне это жутко не понравилось в мастерской!
– Что, милый?
– Когда обнимаю тебя, ты левой рукою снимаешь с меня трусы или майку. Что за дела?
– Но, если мне…
– Двумя руками, Мэри!
– А-ха-ха! (Оба засмеялись.) Ты опять шутишь!
Она была счастлива.
– Твой Дед был великим художником?
– Мэри, в России про всех художников, живых и почивших, говорят – он есть великий Художник, в настоящем времени.
– А белый большой ящик в мастерской – это что?
– Гроб.
– Что? (У Мэри шок). Чей гроб? Твоего Деда? Мне страшно!
– Это мой гроб, белый, праздничный. Чего? Ты боишься его?
– Твой? Мне дурно.
– Да, это мой, я не боюсь умереть! Собственную смерть не осознать. А внутри моего гроба последний сценарий и подушка лежит, я там молюсь.
– Что? К-ка-кой сценарий?
– Кх, кхм, ха-ха. Моих похорон, кто будет гроб нести (впереди и позади), где хоронить, что говорить на поминках, выбрал распорядителя и какой будет крест. Я всё расписал – за похороны не волнуюсь, готов умереть. Но сегодня я очень счастливый, как и вчера, как буду и завтра. А если серьёзно – иногда в гробу я молюсь по утрам и с Господом разговариваю. Знаешь ли? Там, в гробу, очень пусто, только четыре стены, и нет ничего: ни денег, ни машины, ни дома, ни зависти, ни доброты. Там ни деньги мне не нужны, ни заслуги. Ты один и смотришь вверх. И только мысли вслух и разговор с Господом Богом. Я сосредотачиваюсь и Ему говорю, и Он мне отвечает. Когда молюсь, то уже чувствую, каким будет день – светлым или трудным. И молюсь ещё усердней, чтоб в трудностях Бог мне помог и не оставил меня.
М-м? Мэри, а ты музыкант?
– Я умею играть на рояле.
– Так вот я скажу тебе, а ты позже поймёшь глубокую мысль: гробы – это ударный инструмент.
– О-о, Господи! Мамма мия! Милый, ты очень странный и ненормальный, я не понимаю тебя! Ты пугаешь меня?
– Позже поймёшь. А в моём белом гробу и подушечка есть из гречневой шелухи. Нормально так полежать.
– О-нет, и нет, тебе явно пора роман сочинять, ты мне его обещал!
– Обещал – напишу.
– А ты не забыл – роман должен прославить меня, и я заработаю 100 миллионов?
– Ха-ха-ха! Для этого мне