Возможно вы помните, что у каждой Жар-птицы при пении из клюва сыплется жемчуг. Жанна не была исключением. Зрители и слушатели свыклись с шумом жемчужной реки, журчащей позади слов исполнительницы. Также пение подобных птиц лечит от всех болезней: в лесу Жар-птица лечила и деревья, и прихварывающих тварей – поэтому ее песни стали крутить во всех медицинских учреждениях.
Фармакологические компании и охотники за жемчугом были в ярости. Первые были на грани банкротства, вторым просто было завидно, как легко ей достаются плоды моллюсков.
Жанна всегда боялась обидеть кого-то своим творчеством, и этот случай не был исключением. Путем переговоров с участием Гамаюн, был выбран компромисс: производители лекарств выбросили свои старые станки, стали нарезать диски и распространять песни Жар-птицы по всему свету!
Жизнь стала не-вы-но-си-ма! Жанну стали узнавать повсюду, участились нападения. Из-за статей об «Исключительной диете Мировой звезды», которые про нее строчила желтая пресса, ее любимые золотые яблоки сметались с полок волшебных магазинов в два счета. Новые песни никто не слушал, так как все лечились старыми хитами, да и больных практически не осталось. Возможно, это должно было порадовать Жар-птицу, но дух творческой натуры пошатнулся и рухнул в депрессию, равно как и она в горы своего жемчуга.
– Я хотела биться с этим миром, идя к Вершине! – причитала Жанна. – А эта моя природная удача сделала многолетнюю карьеру вспышкой. Все ослеплены моим ядерным успехом, но я-то гасну!
– Пошли их нахрен за тридевять земель, Жаронька. И слушателей, и песни эти твои, похожие на склоки придворных псов, брось на цифровом гумне! Полетели обратно, в лес? Там нам раздолье, только наши и лес.
– Толковая ты женщина, – Жар-птица вытерла влажный помедневший нос и выпорхнула в сторону родного дома.
P.S. Жопу она все-таки накачала.
Кислота для лебедей
Наглухо зашторенные окна сдерживали июльский восход. Смердело аптечным запахом, оставшимся в наследство от дыма синтетических солей. В комнате было тихо, душно и тесно. На полу, как игрушки в детской, беспорядочно валялись люди, состоящие в «клубе 27».
Вчера эти однодневные друзья звучно пили и употребляли. Валера по воле случая уснул на столе. Потасканный паренек, имени которого никто не помнил, спал в обнимку с двумя страшненькими девахами, Ирой и Лейлой. Пересоленный Эдик, герой вчерашнего вечера и неудавшийся самоубийца, лежал в углу в неестественной позе, но дышал.
Пробудившийся Валера осмотрелся с прищуром, схватил со стола пачку сигарет с зажигалкой и вышел на балкон.
Молодое худощавое тело охотно потребляло никотин,