Даже, казалось бы, крепкий союз русской девочки и армянина может оказаться под большим вопросом из-за процедуры венчания. Да, все христиане, но армянская церковь и русская православная разительно отличаются правилами. Даже крестное знамение у одних наносится левой рукой, а у других – правой. И первая размолвка, наносимая со стороны семьи жениха, уверенными твёрдыми шагами входит в жизнь молодых.
У них – не так. Брак заключается родителями исходя из расчёта, воспитания, других договорённостей. Нет, я не могу сказать, что люди мусульманского мира не умеют любить или не умеют ненавидеть. Вовсе не так, просто с институтом семьи это никак не связано. Никто не посмеет просто так подать на развод из-за того, что встретил (встретила, что вообще нонсенс) другую (другого). А в Египте, например, если девушка лишится девственности до брака с парнем, то он никогда на ней не женится. Даже если у неё больше никого никогда не было. Тут вопрос чести. И хотя даже с мусульманскими мужчинами случается любовь, а чаще – страсть, семья – это канон, который превыше всего. А религиозная семья – глыба, твёрдая как алмаз, надёжная, как забетонированный бункер.
Или в Европе. Там просто постепенно размывается понятие замужества, как таковое. Зачем? Можно просто наслаждаться жизнью, не загоняя себя ни в какие рамки. Дети? Готовить? Стирать носки? Не работать и не выходить в свет? Это не по-европейски. Не знаю, повлияет ли потом на психику детей тот факт, что у всех них разные отцы или матери. Каково это, когда у женщины по пять браков за плечами и все дети от разных отцов. Чехарда и хаос размывают любые понятия, а такие тонкие, как отношение между людьми, семья, дети – и подавно. Да и население Европы стареет в геометрическом прогрессе. Наверное, всё восполнится мусульманами.
Свобода – свободой, а нормальные условия воспитания и становления детей для меня всегда будут первичными. Нельзя расшатывать институт брака, нельзя допускать в СМИ пропаганду разврата и неустойчивости взглядов. Традиции – это корни, а без корней лес гибнет.
Когда я спросила Ульвию, как бы она отнеслась к тому, если бы её выдавали замуж за абсолютно не любимого, старого и жадного мужчину, она ответила, что благодаря положению её семьи, ей этот вариант не предназначен. В отличии от некоторых её подруг. Когда я спросила, как бы она поступила на месте такой подруги, она лишь ответила, что заканчивать жизнь самоубийством – ещё более худшее решение. Как будто любых других вариантов не существовало.
– Ну а что, если бежать? У тебя неплохое образование, например (она была инженером).
– Это позор для всей семьи. Страшнее некуда. Такой позор хуже смерти.
Прошло минуты две, и она спросила уже у меня: «А ты сама, Елена, вышла бы замуж за Хабиба?» Я ответила, что у неё хорошее чувство юмора, но Ульвия даже не улыбнулась.
Тогда я очень обрадовалась. Я русская. У нас всё-таки любовь имеет, если