В последних словах лаборанта прозвучали нервозные ноты. Такое чувство, что его начало одолевать беспокойство за судьбу коллег, которое он всеми силами пытался скрыть.
Дожимать парнишку Юра не хотел, лишь скорчил искусственную улыбку, мол: «Да, да, все хорошо», и хотел было закончить разговор. Однако побороть природный научный интерес Юра так и не смог.
– Позволь поинтересоваться, а на каких принципах действует ваша система?
– Конечно – ответил лаборант – наши коллеги из НИИ «Слизи» обнаружили необычный эффект стабилизации ядра стронция 90. Один из их самоходных зондов, снабженный радиоизотопным термоэлектрическим генератором попал под Самосбор, в заброшенном блоке. Связь с аппаратом была потеряна, хотя экспедиция, обнаружившая его, отметила, что зонд находится в превосходном состоянии. Полевой техник сразу понял, что истощен источник питания. Честно признаться, я бы даже не подумал проверять силовую установку, рассчитанную на двадцать лет работы…
– Ну-ну, и что там? – перебил собеседника Юра, пытаясь отфильтровать ненужную информацию.
– Так вот…
Услышать продолжение было не суждено. В момент, когда лаборант взял карандаш и бумагу, для наглядного изображения рассказа, на головы научных сотрудников обрушился ливень из ржавой ледяной воды.
Старая труба из раздражающего, но все же маленького неудобства, превратилась в настоящую катастрофу. На глазах у суетившихся ученых, погибало тонкое научное оборудование. Юра срочно послал Василия к центральному вентилю, пока сам, вместе с лаборантами, занялся тщетным спасением ценного имущества и документации. Вода быстро заполняла помещение, просачивалась за дверь и перекрытия. Вскоре, научный персонал уже стоял по щиколотку в бурой жиже, которая ручьем выливалась в центральный коридор. Годы исследований превращались в серую кашу. На глазах Юры силились навернуться слезы, но неожиданный выброс в кровь адреналина, сместил эмоциональный спектр в красную зону.
Ученый стиснул зубы и со всего размаху ударил кулаком железную дверь.
– Достало! – прошипел он.
Ничего не объясняя, Юра оставил коллег самих разбираться с последствиями инцидента, а сам, чавкая промокшими ботинками, отправился «поговорить по душам» с Виссарионом Ивановичем.
Кабинет директора разительно отличался от остальных помещений НИИ. Мягкие обои пастельных тонов, в купе с качественным освещением, создавали ощущение свежести и уюта. Стены были увешаны дипломами, благодарственными письмами и наградами. Сам Виссарион Иванович заседал за гигантским столом из мореного дуба и многочисленными резными узорами. Многие, обладая таким произведением