Куда деваются те, кто не поспевает к сроку? Чаще укрываются в ближнем перелеске, подкапывают старые корни – влазят в их тесные проемы. Сожрет голодный зверь – собирай к утру кости. Но благо, если запоздавшие ехали на телеге, да еще везли сено или солому; хуже пешим – для них покрывало – рубаха и плащ, а подстилки – молодые ветки придорожных кустарников.
В своих нехитрых раздумьях путник миновал заросли боярышника, хватанул горсть ягод и на ходу пережевывая, пересек косогор. Он замедлил шаги под стенами старого заброшенного особняка. Шла молва о какой-то истории с домом: когда-то там жила семья, муж, жена, дети. Но жена обернулась ведьмой погубила мужа, утопила детей – всех сгубила и сама пропала. Ларс мало верил таким россказням, он слышал их еще в отрочестве, да никто тех людей и не видел.
Тишина. Свет полнолуния выхватывает лишь часть фасада, где зияют пустые глазницы окон. Под лестницей – гипсовая голова одного из львов, гордых стражей центрального входа в дом, который стоит севернее в троице схожих архитектурных сооружений, воздвигнутых более ста лет назад в этих прилегающих к городу лесах. Два других подобных дома неподалеку растворились в черных пятнах ночи, там, за кладбищем. В одном из них живет приходской пастырь, а в третьем – выжившая из ума старуха. Говорили, если провести на карте линию между домами – получится треугольник, замкнувший в себе городское кладбище, поле и озеро.
Путник подошел ближе – белеющая гипсовая голова льва лежала на постаменте как отрубленная, и от того зловещим казался ее оскал.
Несмотря на внешнее сиротство, заброшенный дом давно жил своей жизнью, и сплетни о шабашах, устраиваемых ведьмой, немало волновали суеверных жителей Кодена и окрестных селений.
Вдруг где-то под самой крышей раздался треск, шуршание, и стая черных существ отлетела от дома, они резко, зигзагами, разрушали ночную тьму. Когда из под ног медлительная жаба прыгнула в кусты, он догадался о летучих мышах, которых в народе давно кличут ночными ведьмами. Ларсу было за пятьдесят, он многого навидался, но привыкнуть к этим мерзким тварям, снующим ночами под крышами и взрывающими небо своими шерстяными плащами, не мог.
Да что там, на каждом сборище горожан он убеждался, что высоченные дворцы правителей, неприступные замки и монастыри, пылающий огонь факелов, вооружение всадника и даже молитва не вытеснили из людей первобытного страха перед ночью, в которую появляется зарево.
На земле есть то, что неведомо человеку,