Теперь решили провести факельный обряд во спасение как пропавших, так и тех, кто может попасть в беду. И пусть костер не осветит все темные места этой местности, пусть людей – раз-два и обчелся, но все же.
Чаще и невольно ко многим, особенно старым, многое повидавшим на своем веку, в их разные головы, приходила одна и та же мысль: не забрала ли Олину с собой сумасшедшая Агнесса? За ведьмами это водится, хотя мало кто мог признаться себе, что когда-нибудь видел живую ведьму. Да и была ли старуха ведьмой? Была, была – никто не спорил, а вот ночью-то перед отпеванием не прошла, как говорили по городу.
Как все случилось, допытывались те, кто шел на поиски впервые? Есть ли роковая связь между ночным приходом священника к Агнессе и ее смертью той же ночью? От них отмахивались – священник к каждому приходит на предсмертную исповедь, прощает грехи перед Богом и причащает. Его нельзя подозревать. Господь ему судья. Но те и другие сходились во мнении, что у священника существует странная связь с некоторыми женщинами-прихожанками. А если он – тайный соблазнитель девственницы Олины, слишком часто она ходила к нему на исповедь? Люди подозревали, но опасались это высказывать вслух.
После последних поисков не вернулся Суло. Вот уж новость – Суло мухи не обидит – ни в одну переделку не влезет – даже в стражники не приняли – недавно женился. Куда мог подеваться?
Парень собирался с толстяком Юханнесом и его зятем Стеном, потом передумал, ссылался на заболевшую козу. Но все же его удалось уговорить на участие в ночном прочесывании леса. Поначалу он отзывался, как договорились, на перекличку, и даже видели его, идущим в факелом, потом как будто кто-то слышал, что Суло направился домой. Когда зашли к нему днем – увидели, коза здорова, а его так и нет. И печь не топлена, и воздух чем-то смердит, и ни одного распятия – перекреститься негде. Жена его хворала и жила у своей матери. Может он отправился к кому-нибудь погостить, да задержался? Но шли дни и люди все больше верили в недоброе.
Глава 21.
Однажды вечером на улицу, где жил Суло вернулись лесорубы. По их тяжелой поступи, не иначе как у рыцарей, облаченных в железные доспехи, женщины сразу почувствовали: несут они страшную весть.
Они принесли одежду. Рваную и слипшуюся, будто опустили одеяние в реку крови. Жена Суло стояла белее снега, да еще побелели ее волосы, а из рук ее так и торчала метла. Молодая женщина на глазах cтала старухой. Оcтаться без мужа – это не слезы, не рыдания, не царапание ногтями земли – это просто высохшие глаза и душа; она быстро-быстро шевел