Счастливый Коля бегом понесся первым делом в сортир и с диким кайфом выпустил струю в очко! Струя была такой дикой мощи, что чуть было не расколола даже нахуй то очко!
– А-а-а! Мать вашу! Пиздец как мне заебись! – выдал Коля и вдруг почувствовал чью-то мощную черную руку у себя на плече.
Обернувшись, прокурор увидел, что на него таращится довольный чем-то негр Мамбуда, который по-доброму улыбнулся и протянул Скорострелу уже облизанный красный леденец на палочке.
– Нет-нет, я не ем сладкое! – поспешно открестился Колян, который с перепугу еще едва и не обкакался, и мухой, забыв до конца доссать, метнулся обратно в расположение.
Пробегая мимо умывальника (небольшое помещение как предбанник к сортиру, примерно на восемь раковин со старыми зеркалами) прокурор окончательно охуел от творящейся там дикой вакханалии.
Если он правильно понимал все из вечерней поверки, то численность роты составляла порядка сотни, плюс-минус единицы, человек. И теперь все эти сто рыл усиленно и быстро мыли в раковинах ебальники, яйца, подмышки, ноги (задирая их как гимнасты), чистили зубы, сморкались, брились и даже ссали. Последнее, кстати, судя по всему, могли позволить себе только старослужащие роты.
Представив, что через эти восемь умывальников должно пройти огромное количество людей, а также то, что нужно до кучи кровати заправить и одеться, причем все вместе за двадцать минут, Колян окончательно осознал, что он попал в ад.
Дабы совсем уж, видимо, добить настроение Коли, к нему подскочил Чика, отвечающий за уборку территории, и взволнованным голосом сказал:
– Колян, братуха! Тебе какие-то пидары ночью колеса у гелика продырявили в лоскуты, окно въебали и магнитолу насадили!
– На этом все? – устало спросил прокурор.
– Нет-нет! Еще и в салоне насрали!
– Да? Ну и хуй с ним! – махнул рукой Колян и хмуро поперся в располагу.
Там тоже была суета, ибо солдаты надевали кителя, ремни, заправлялись сами и спешно заправляли кровати.
Как оказалось, чтобы заправить правильно кровать, нужно было сперва натянуть на матрас простынь, туго, словно пружину, потом в голове заправить примерно на пятую часть вдвое сложенную вторую простынь, которая частично исполняла роль подобия пододеяльника. Прежде чем укрыться колючим синим одеялом, военным предлагалось натянуть сначала для комфорта простынь.
После этого, аж поднимая матрас в форме лодочки, туго натягивалось одеяло, и в заключение – все солдаты хуярили по получившейся конструкции двумя деревянными приспособлениями, что именуемы были отбивами. И именно отбивы придавали матрасу по итогу совершенно резкий прямоугольный вид с остро очерченными правильными углами. Частично одеяло подворачивалось снизу в ногах, оставляя небольшой кант из простыни в голове.
Лишь после этого всего на постель укладывалась