И постепенно солдат все больше и сильнее наращивал темп, уверенно переходя с малого газа на мощный крейсерский режим!
Тем временем Бич подошел к Джафару и начал пристально его рассматривать.
– Ну, все! Прощай, честь моей задницы! Увы, я не смог тебя сберечь! – думал Джафар, с тоской глядя на то, как сержант изучает его кожаные стринги.
Других трусов у новобранца, впрочем, никогда и не было. В чем увезли чекисты – в том и стоял.
– Ну че, солдат, ты вазелин-то на ночь заготовил?
– Никак нет! – выкрикнул Джафар, смекая про себя: – Ну все, сейчас прям так, прям насухо в очко засадит!
– А жаль… Ну что ж, тогда давай-ка, лезь на тумбочку и там танцуй стриптиз, чтоб Кузе лучше тут дрочилось… И швабру длинную возьми! Пусть вместо шеста тебе будет…
Джафар с радостью сбегал за шваброй, и, взгромоздившись на тумбочку, принялся сексуально вилять задницей в стрингах почти что перед самым носом Кузи.
Потом Бич встал напротив Волка.
– Так! Кем ты был до армии, запах?
– Музыкантом, товарищ сержант!
– Гитарист?
– Так точно!
– Ну, будешь тогда сегодня музыкальным центром роты. Давай-ка, пой нам что-нибудь из Лепса. «Самый лучший день», например… А то – нехорошо как-то, что Джафар без музыки танцует…
Во всю луженую глотку Волк начал горланить песни, но неожиданно, заглушив музыканта, раздался смачный, мощный, громогласный храп!
– Ну, нихуя себе! – удивился Пахан. – А это еще что за хуйня?!
Повернув головы в сторону звука, деды увидели мирно дрыхнущего прокурора Колю, который видел уже седьмой сон и добродушно обнимал взятого из дома плюшевого мишку. Одеялко Скорострела приподнялось как палатка, и было очевидно, что сны ему снятся о мохнатой. Тем не менее, храпел он словно знатный боров, чем и имел несчастье привлечь к себе внимание дедов.
– Ты смотри, кто есть! – ощерился Бич. – Позвонок генеральский!
– Может, тигра убьем? – предложил Пахан.
– А хули нет! – согласился сержант и, взяв чью-то подушку, подошел к прокурору и уебал ей Коляна со всей дури прям по довольному и толстому прокурорскому ебальнику!
– А? Что? – подлетел прокурор, глядя вокруг ничего не понимающим сонным взором и окатив сержанта шквалом тяжкого коньячно-водочного, с пивасной примесью, перегара.
– С добрым утром, скот ебаный! – поприветствовал его Бич, потирая кулак. – Проснись и пой, о птица счастья моего хуя!
– Ты что, охуел, что ли? – рассвирепел Колян, подрываясь с кровати и нависая над сержантом. – Че надо тебе, чмо, бля?
– Ну вот кто же обращается так к старшему по званию в армии! – укорил прокурора Бич. – Нехорошо как-то. А еще хуже то, что ты товарищей по призыву чуть не подвел. У нас тут вечеринка, а фонариков нет. Придется тебе ими поработать!
– Какие,