Опыт оправдания человека», написанной в 1912—1913 гг. Книга была посвящена основной теме моей жизни – теме о человеке и его творческом призвании. Мысль о человеке, как о творце, была потом развита в моей книге «О назначении человека. Опыт парадоксальной этики», изданной уже на Западе, – лучше развита, но с меньшей страстью. Меня не без основания называли философом свободы. Тема о человеке и о творчестве связана с темой о свободе. Такова была моя основная проблематика, которую часть современников плохо понимала… Я всю жизнь был защитником свободы духа и высшего достоинства человека. Всё, мной написанное, относится к философии, истории и этике, я более всего – историософ и моралист… Меня называли модернистом, и это верно в том смысле, что я верил и верю в возможность новой эпохи в христианстве, – эпохи Духа, которая и будет творческой эпохой. Для меня христианство есть религия Духа… Русский ренессанс был также ренессансом философским. Никогда, кажется, не было ещё у нас такого интереса к философии. Наиболее замечательными представителями чистой философии были Н. Лосский и С. Франк, которые создали оригинальные философские системы, которые можно назвать идеал-реализмом… Основная тема русской мысли начала XX века есть тема о божественном космосе и о космическом преображении, об энергиях Творца в творениях; тема о божественном в человеке, о творческом признании человека и смысле культуры… Русские мыслили о всех проблемах по существу, как бы стоя перед тайной бытия, западные же люди, отягчённые своим прошлым, мыслили о всех проблемах слишком в культурных отражениях, т.е. в русской мысли было больше свежести и непосредственности…
Русский ренессанс был романтическим… Русское революционное движение… устремлённость к новой социальности оказались сильнее культурно-ренессансного движения. Культурный ренессанс был сорван, и его творцы отодвинуты от переднего плана истории… Происшедший у нас разгром духовной культуры есть только диалектический момент… Духовная жизнь не может быть угашена, она – бессмертна» (стр. 242—252).
Спорить с этим трудно. На новом витке истории мы прикоснулись к духовному, интеллектуальному богатству эпохи Серебряного века, достижения которого становятся для нас духовной опорой. Значит, духовная жизнь, как её понимает Н. А. Бердяев, бессмертна. Важный штрих к облику Бердяева. Известно, что Вторая мировая война разделила русских в Европе на два противоположных лагеря: одни желали победы Родине, кто-то – Германии. Н. А. Бердяев о войне: «Вторжение немцев в русскую землю потрясло глубины моего существа. Моя Россия подверглась опасности, она могла быть расчленена и порабощена… Я всё время верил в непобедимость России. Естественно, присущий мне патриотизм достиг предельного напряжения. Я чувствовал себя слитым с успехами Красной Армии. Я делил людей на желающих победы России и желающих победы Германии. Со второй категорией людей я не соглашался встречаться, я считал их изменниками»
