Современники отмечали «певучую силу» его стихов. На его стихи писали музыку С. Рахманинов (вокально-симфоническая поэма «Колокол»), С. Танеев, М. Гнесин, А. Гречанинов, Н. Черепнин, И. Стравинский. Какие имена! Но слышим ли мы сейчас эти музыкальные жемчужины с эстрады?! Увы…
Бальмонт обладал феноменальным слухом и памятью, хотя музыке не обучался. В стихах добивался удивительного музыкального звучания. А о богатстве настроений, мимолётных, изящных, о красоте языка говорить не приходится. Это было в высшей степени талантливо. А. Блок говорил: «Когда слушаешь Бальмонта – всегда слушаешь весну». Ему не составляло ни малейшего труда слышать музыку и стихи в цвете, в богатейшем спектре оттенков. Музыку Шумана он видел в «лунном свете», Вагнера – в «могучих и нежных разливах огней», Римского-Корсакова – «зиждительно-свежей» и т. д.
Как и Скрябин, свято верил в силу искусства, представляющего сплав поэзии, музыки, живописи.
Многие его стихотворения посвящены музыке, музыкантам, отдельным музыкальным инструментам. Вот одно из таких пленительных его стихотворений:
«Виолончель – влюблённая славянка,
В ней медленно развитие страстей,
Она не поцелует спозаранку,
Неспешен ход её страстей.
А скрипка – юная испанка,
А скрипка – молния и пьянка,
И каждый мир – зарница в ней!»
Бальмонту ближе всех оказался А. Н. Скрябин. Поэту были близки идеи композитора о роли искусства и, прежде всего, музыки в духовном преображении человека. Оба утверждали бога-человека как носителя абсолютной воли. Даже образы огня, пламени, солнца занимают в творчестве обоих одно из центральных мест. Названия сборников стихов Бальмонта «Будем как Солнце», «Гимн Солнцу», «Гимн огню» говорят сами за себя:
«Я в этот мир пришёл, чтоб видеть Солнце
И синий кругозор.
Я в этот мир пришёл, чтоб видеть Солнце
И выси гор.
Я в этот мир пришёл, чтоб видеть Солнце
А если день погас,
Я буду петь… Я буду петь о Солнце
В предсмертный час…»
О симфонической поэме «Прометей» Скрябин говорил, что ему солнце тут надо, причем, «свет такой, как будто сразу несколько солнц засияло».
Каково же было отношение Скрябина к Бальмонту? Он высоко ставил Бальмонта как поэта, любил его как человека. На письменном столе в святая святых – рабочем кабинете композитора, где создавались его музыкальные шедевры, начиная от Восьмой сонаты, всегда лежали книги поэта – «Будем как Солнце», «Зелёный вертоград», а также книга Асвагоши «Жизнь Будды» с переводом Бальмонта, читанные и перечитанные композитором. Не трудно представить, с каким душевным трепетом взирал на этот стол Бальмонт.
После смерти Скрябина Бальмонт слагает целые поэтические