– Жалко, – говорит он.
Вскакивает в седло и уносится прочь.
6
– Проходи, располагайся. Я пойду кофе сварю, – Юлий повесил её шубу на вешалку, кивнул на распахнутую дверь в комнату.
Всего таких дверей было по коридору штук шесть – типичная коммуналка. Стасенька переступила порог и с интересом огляделась. Комната была небольшая, но казалась довольно просторной из-за того, что мебель почти отсутствовала: журнальный столик, шкаф, диван и два стула. На стене висел большой портрет какого-то длинноволосого типа с микрофоном в руке, на подоконнике тикал белый будильник.
Юлий принес кофе. Вместо того чтобы благовоспитанно сесть на стул, устроился рядом с ней на диване. Стасенька мгновенно ощутила легкий озноб. От его внимания это не укрылось. Он стащил со спинки стула чёрный свитер и со словами:
– Вроде не холодно? – набросил его ей на плечи, небрежно завязав рукава на горле.
– Спасибо, – пискнула Стасенька.
Кофе был горячий и ароматный, но она глотала его, не ощущая вкуса.
– Ну, чем займёмся? – спросил, наконец, Юлий.
Стасенька, как по команде, потянулась к сумочке, вытащила «Марию Стюарт» и открыла на первой отмеченной странице.
– Ты что? – изумился Юлий. – Читать, что ли, собралась?!
– «В прожитой жизни идут в счёт лишь напряжённые, волнующие мгновения, вот почему единственно в них и через них поддаётся она верному описанию», – деревянным голосом произнесла Стасенька.
– Это что у тебя – «Мария Стюарт»? – хмыкнул Юлий.
– Да, а откуда ты знаешь? – в свою очередь, удивилась Стасенька. Название книги он видеть не мог.
Юлий пожал плечами:
– Читал…
– Тебе понравилось?
– Местами.
– Например?..
– Ну, например, интересно у неё всё с Босуэлом этим началось… И кончилось тоже, – добавил он, усмехнувшись.
Стасенька быстро сообразила: чувство к Босуэлу у королевы вспыхнуло, когда он её, можно сказать, изнасиловал. Любопытно, что именно интересного Юлий в этом находит: сам факт или то, что с такого вдруг началась любовь?
Спросить прямо было неудобно, поэтому Стасенька решила зайти издалека:
– А Босуэл вообще тебе понравился?
– Естественно.
– Но ведь он же был циником и насильником!
Юлий хмыкнул.
– С кем поведёшься…
– А я не понимаю, как можно любить циников и насильников, – сообщила ему Стасенька с обворожительной улыбкой.
– Да, теоретически это труднее, – согласился Юлий. – Лучше всего, очевидно, практически…
– Да?.. – на всякий случай усомнилась Стасенька. – А что, в твоей практике…
– Нет, – сказал Юлий. – В моей практике такого не было… Все девицы, с которыми до этого доходило, кидались на меня первыми.
Стасенька слегка обалдела от столь откровенного заявления, но быстро опомнилась:
– А