– А ты что, в напарники ко мне, что ли, набиваешься?
Сам Толян похоронил жену лет пять назад.
– А чё? Хотя мы и не при параде, мог бы… это самое. И по хозяйству тебе… и воще.
Надежда Николаевна не смогла удержаться от улыбки, как только представила себе Толяна в роли своего сожителя.
– Ладно, сидел бы уж… хозяин.
– Ну как знашь. Я токо нащёт того, что без мужика тебе, попомни моё слово, всё одно долго не протянуть.
Надежда Николаевна, чего греха таить, и сама уже не раз задавалась этим вопросом. Неужто её ждёт одиночество до глубокой старости? Дети – что дочь, что сын – уже отрезанный ломоть, у них своя жизнь. Да, о каком-то спутнике по жизни она уже не раз подумывала, но согласиться, чтобы им стал какой-нибудь проспиртованный донельзя замухрёныш вроде Толяна, – такое могло привидеться только в кошмарном сне.
– Опля! – Моторка мягко ткнулась носом в береговой песок. – Куды теперь?
– Ко мне домой, куда же ещё? – Надежда Николаевна помнила, что ей одной всё унести будет не по силам.
– Не! Такую тяжесть переть! – Толян не понарошку возмутился. – Мы так заранее вроде не договаривались.
– Чего не договаривались?
– Чтоб к тебе прямо домой. Я на это прямиком не согласный.
– А на что ты согласный?
Толян немного подумал:
– Ну… ежели ты мне за это ещё хотя бы… чекушку.
– А не много ли будет?
– А, раз много, так…
Надежда Николаевна не стала с ним дальше препираться:
– Да ладно! Подавись. Будет тебе и чекушка.
– Токо так!
Добро отвезли на принадлежащий Федорычевым огородик, что находился на окраине Кошкино. Оставили под навесом небольшого сарайчика.
– А теперь давай… – Толян едва разогнул поясницу. – Гони… поллитру и чекушку.
«Да пошёл ты в задницу! – чуть было не вырвалось из Надежды Николаевны. – Буду в другой раз в Сосновцах, вот и занесу тебе!»
Однако, как представила, какой сейчас вой на весь Кошкино подымет Толян, язык свой попридержала.
– Ладно, пошли в дом, – ещё с поминок помнила, что у неё в заначке оставалось спиртное.
Первое, что сделала, когда вошли в квартиру, заглянула в холодильник. Вот беда! Обещанные пол-литра «Пшеничной» стояли, но чекушек не было ни одной.
– Погоди, я сейчас.
Пришлось побегать по соседям. А раз заглянула – без разговоров не обойдёшься. Вернулась в квартиру не раньше чем через полчаса. Толяна застала уже сидящим по-хозяйски перед включённым телевизором на диване. На сиденье стула напротив – разутые ноги в рваных, вонючих носках.
– А ну убери лапы! – возмутилась Надежда Николаевна. – Ишь… расселся тут! Вот тебе чекушка. Вот тебе и поллитра. Забирай, и чтоб больше духу твоего…
– Да погоди, Надюх… Чё ты так? Не чужие ж… Ночь уж, погляди.