– Не ошибаешься. Попробую догадаться, откуда ты родом… – Она окидывает взглядом зал. – Наверное, из Польши.
– Из Кракова. Может, ты слышала о таком городе.
– Мне известна география Польши.
Павел хмыкает:
– А историю вы предпочитаете забыть. Славные дни Lebensraum[18] и все такое.
– Большинство немцев не называют это славными днями.
– Правда? А те, кто лишили меня родного дома, называли. Как и те, кто убил моего отца.
Враждебное отношение Павла к Мекке замечает даже Джаспер.
– Мой отец был учителем истории в Праге, – начинает Мекка, осторожно подбирая слова. – А потом его забрали служить в вермахт и отправили в Нормандию. Если бы он отказался, его бы расстреляли. Перед тем как в Прагу пришли русские, мама увезла меня в Нюрнберг. Так что историю я тоже знаю. Lebensraum. Геноцид. Военные преступления. Я знаю. Но я родилась в сорок четвертом году. Я не отдавала приказов, не бомбила города. Я сожалею о гибели твоего отца. О страданиях Польши. О страданиях всей Европы. Но если ты винишь меня за то, кем я родилась – немкой, – то чем ты отличаешься от нацистов, которые утверждают, мол, все зло от евреев, или от гомосексуалистов, или от цыган? Это нацистские рассуждения. Продолжай так рассуждать, если тебе хочется, а я не собираюсь. Подобные рассуждения привели к войне. Я говорю так: «Ну и хрен с ней, с войной». Хрен с ними, со стариками, которые начинают войны и отправляют молодежь на смерть. Хрен с ней, со злобой, которую порождает война. Хрен с теми, кто разжигает эту злобу даже теперь, двадцать лет спустя. Всё, хренов больше нет.
Грифф выстукивает на барабанах раскатистую дробь и звонко ударяет по тарелкам.
– Если тебе так угодно, я уйду, – говорит Мекка Павлу.
«Не уходи», – думает Джаспер.
Павел глядит на Мекку. Все ждут.
– Мы, поляки, любим хороших ораторов. Ты произнесла отличную речь. Выпьешь со мной? За счет заведения.
Мекка смотрит на него:
– Спасибо. Я с удовольствием выпью самой лучшей польской водки.
– Да нет же! – выпаливает Эльф. – Соль, ля, ре – ми минор.
– Так я ж сыграл ми минор, – оправдывается Дин.
– Ничего подобного, – говорит Эльф. – Это было ми. Вот. – Она быстро записывает что-то в блокноте, выдирает страницу и тычет ее Дину. – Иди в ми минор вот здесь, в конце второй и четвертой строки, на словах «плот проплывает, поток забывает…», а потом на «тот, кто прощен, и тот, кто прощает…». Грифф, а ты, пожалуйста, как-нибудь повоздушнее… как пушинка.
– Повоздушнее? – недоумевает Грифф. – Как Пол Моушен, что ли?
На этот раз недоумевает Эльф:
– Кто-кто?
– Ударник Билла Эванса. Играет с оттяжкой, воздушно, будто шепчет.
– В общем, попробуй. Джаспер, а можно урезать соло на два такта?
– О’кей. – Джаспер замечает, что Левон что-то шепчет Мекке на ухо.
– Ну, вперед, с начала, – говорит Эльф. – И раз, и два, и…
– Стоп.