– Встретимся? Мы не расстанемся до вечера, – сказал Грамотей.
– Как так?
– А к чему нам разлучаться? Погода проясняется, мы погуляем, бросим взгляд на аллею Вдов. Вы посмотрите, как работает моя жена. После чего мы вернемся, сыграем партию в пикет и закусим в знакомом мне подвальчике на Елисейских полях, в том, что рядом с рекой; а ввиду того, что аллея эта пустеет рано, мы отправимся туда к десяти часам вечера.
– Я присоединюсь к вам в девять часов.
– Хотите вы или не хотите участвовать в деле вместе с нами?
– Хочу.
– В таком случае мы не расстанемся до вечера… иначе…
– Иначе?
– Я подумаю, что вы собираетесь устроить мне заманиху[62], а потому и хотите уйти…
– Если я собираюсь устроить вам ловушку, что мешает мне сделать это сегодня вечером?
– Решительно все… Вы не ожидали, что я предложу вам немедленно приступить к делу. А поскольку мы не разлучимся, вы не сумеете никого предупредить…
– Вы не верите мне?..
– Нисколько… но так как в вашем предложении может оказаться доля правды, а шестьдесят тысяч франков заслуживают того, чтобы ими заняться… я согласен попытать счастья, но только сегодня вечером или никогда… В последнем случае я пойму, что вы собой представляете… и угощу вас, в свою очередь… не сегодня, так завтра, кушаньем собственного изготовления…
– А я отплачу вам за любезность… можете не сомневаться.
– Все это глупости! – пробормотала Сычиха. – Я скажу то же, что и Чертушка: сегодня вечером или никогда.
Родольф был в жесточайшей тревоге: стоит ему упустить эту возможность захватить Грамотея, и, по всей вероятности, она никогда больше не представится: отныне злодей будет настороже, а быть может, его опознают, арестуют и снова сошлют на каторгу, и он унесет с собой все тайны, которые Родольфу было необходимо узнать.
Положив довериться случаю, своей ловкости и смелости, он сказал Грамотею:
– Согласен, мы не расстанемся до сегодняшнего вечера.
– В таком случае я с вами заодно… Скоро будет два часа… Отсюда до аллеи Вдов далеко; дождь льет как из ведра: давайте сложимся и наймем извозчика.
– Если мы возьмем извозчика, я успею выкурить сигару.
– Конечно, – сказал Грамотей. – Хитруша не боится запаха табака.
– В таком случае я выйду на минутку, чтобы купить их, – молвил Родольф, вставая из-за стола.
– Не утруждайте себя понапрасну, – заметил Грамотей. – Хитруша сходит за ними…
Родольф сел на прежнее место.
Грамотей разгадал его намерения.
Сычиха вышла из кабинета.
– Какая у меня хорошая хозяюшка, а? – заметил негодяй. – И до чего ж покладистая! Ради меня она пойдет в огонь и в воду.
– Кстати насчет огня, здесь, черт возьми, не жарко, – заметил Родольф и спрятал обе руки под блузой.
Продолжая разговаривать с Грамотеем, он незаметно вынул из своего жилетного кармана карандаш с клочком бумаги и торопливо набросал несколько слов, стараясь, чтобы буквы