Эта «большая беда»[314] была, с точки зрения Любавского, той внешней могучей причиной, которая сыграла огромную роль в дальнейшей социально-экономической и политической эволюции феодальной Руси. Последствия татаро-монгольского нашествия сказались: 1) в усилении географической разобщенности сельского населения, начатой в XII в. (произошло окончательное географическое и политическое разделение северо-восточной и юго-западной Руси; 2) в обострении тенденции князей к оседлости, «превратившей их из правителей общества до известной степени в его созидателей и организаторов народного труда»[315]. Вывод историка о том, что «татары ускорили создание удельного порядка на Руси»[316], шел вразрез со взглядами Соловьева и Ключевского, в своем изложении как бы «забывавших» о татарском нашествии, считая его малозначным явлением в становлении «удельного порядка»[317].
Прежде всего, по его мнению, пострадала сфера экономики, где произошло «страшное потрясение», а хозяйство само регрессировало от денежного к натуральному[318] (хотя торговля совсем не исчезала). Он делает правильный вывод: «Татарские погромы искусственно задержали экономическое развитие»[319]. Татарское иго ускорило, обострило, сделало более болезненным процессы образования категории зависимого крестьянства («подворники», «подсуседки» и др.), разоряемого нашествиями и набегами в XIII–XIV вв.[320] Именно они и сделались арендодателями-съемщиками, чей труд давал возможность князьям и другим зажиточным землевладельцам все больше и больше расширять эксплуатацию своих земель и угодий[321]. Как и в Киевской Руси, в эти столетия происходило одновременно обезземеливание мелких собственников и расширение крупного княжеского и боярского землевладения. В удельную эпоху эти процессы только «поддерживались той тягостью ордынской дани, которая легла на народные массы». Развитие княжеского, боярского и монастырского землевладения было проявлением социального порядка, созданного на почве, которую «обработали еще первые князья-колонисты северо-восточной Руси и удобрили татары»[322]. Таким образом, хотя в трактовке социально-экономической основы удельного периода у Любавского видна явная зависимость от формулы «удельного» периода Ключевского (население княжества временные съемщики земли у собственников хозяев-князей)[323], в толковании причин, породивших изучаемую ситуацию, его подход был более «сбалансированным», широким (учет роли внешнего фактора и отсутствия исторического разрыва с социально-экономическим строем Киевской Руси).
Основное