– Еще один спекся. – Напарник поменял позу, взял ленту в другую руку: – Замлела, проклятая…
В это время они увидели самолет, который низко летел к ним вдоль железнодорожного пути.
– Прячь голову! – крикнул напарник, и сам уткнулся в кирпичный барьер.
А Виталий все смотрел на самолет, как он, покачиваясь, снижался, как он разметал черный дым над горящим вокзалом, – и тотчас от земли ввысь взметнулся огненный куст, за ним еще один, еще, каждый все ближе, ближе.
Напарник протянул руку через кирпичный барьер и прижал к земле голову Виталия. Самолет с ревом пронесся над ними.
Виталий приподнялся и увидел злые глаза напарника, услышал его хриплый голос:
– Жить тебе надоело?
С этой минуты события пошли густо.
Из-за разбитого бомбой и горящего вокзала медленно выкатилось самоходное орудие. Оно повернулось стволом прямо на них и, лязгая гусеницами, стало быстро приближаться. Из его ствола трижды полыхнуло желтое пламя. Водокачку точно ножом срезало. Из-под земли хлынул поток воды.
– Отходим! – диким голосом крикнул напарник. Подхватив коробки с лентами, он взялся за раму пулемета и потащил его волоком. Виталий догнал его и тоже ухватился за рамку. Бежали прямо по железнодорожному пути, пулемет подпрыгивал на шпалах, норовил вырваться из рук. Но они бежали, бежали, пока не поравнялись с паровозом и с разбегу залегли возле его колес. Еле отдышались, осмотрелись. Обогнавшая их самоходка повернула налево и, круша заборы и деревья, прошла через сад, и больше ее не было видно, затих и ее басовитый рев.
– Вот беда – очки потерял, – сказал напарник. – Он потрогал рукой колесо паровоза: – Броня для нас надежная.
– Обзор плохой, – ответил Виталий.
– В случае надобности выкатимся, а то и на паровоз залезем.
Помолчали.
– А я там, в поезде, подумал о вас плохо… – Потребность сказать это напарнику возникла у Виталия внезапно и властно.
Напарник, не оборачиваясь, спросил:
– А теперь думаешь хорошо? Ба-а-альшие вы мастера в одночасье человеку итог подводить.
– Нехорошо, неправильно вы говорили о нашей молодежи.
– Господи, да мы ж спорили от нечего делать! А вот тот, худющий, что спорил со мной, – сволочь, я его знаю, он тоже из нашего города.
– Сейчас небось уже воюет…
Напарник приподнялся, посмотрел на Виталия внимательно и сказал:
– Не-е-ет, этот воевать не будет. Я видел, как он на последней станции, где Фросю взяли в «санитарку», подорвал, как заяц, куда глаза глядят. А ты, как я понял, энкаведист?
– Да. А что?
– Ничего. Должен держать марку – дело заварилось большое, на всю жизнь хватит, если раньше не убьют. В общем, держи марку, а это потруднее, чем другим итоги подводить. И ты, что же, ехал в наш город работать?
– Ну да.
– Вот