– Смог бы… смог.
Но получается, будто он заклинает себя смочь, а не делает это от пылающего сердца – наотмашь, торжествующим криком.
Эти его нелегкие, иногда мучительные размышления о смерти что-то стали ему досаждать довольно часто. Он сказал об этом Ивану Николаевичу. Ему он говорил все, да тот и сам просил его об этом.
Иван Николаевич внимательно посмотрел на него и сказал строго:
– Об этом старайся без особой нужды не думать! Лучше делать все, чтобы смерти избежать.
И он рассказал еще одну свою историю…
Рассказ Ивана Николаевича Урванцева
– После той работы во Франции я был переброшен в Польшу. Из Франции я вышел чистым как ангел, так что мою легенду только самую малость подправили, введя в нее убедительную мотивировку переезда из Парижа в Варшаву.
Продал я свою парижскую лавочку, не продешевил, между прочим, и в Варшаве эти деньги вложил – не удивляйся – в кинотеатр. Вместе с одним польским коммерсантом мы купили кинотеатр. Не бог весть что, но все же киношка. Не в центре и не люкс, но публика идет, и очень эта точка удобна для моего дела. Киномеханик крутит картину, кассир продает билеты, мой компаньон взял на себя все заботы по добыче кинофильмов. Большие деньги мы не загребали, но на свою долю я мог жить безбедно, снимать хорошую квартиру и с утра до вечера сидеть в кофейне и через окно смотреть на улицу, ожидая, пока ко мне привыкнет Варшава. А потом начал работать. Что я там делал – рассказ длинный, да и вспоминать не хочется. Пошло у меня там неудачно.
И вот ситуация… Я обнаруживаю за собой слежку. Дело серьезное – польская политическая полиция, так называемая дефензива, работала не очень-то искусно, но беспощадно. Говорили: попасть туда можно, а выйти оттуда живым нельзя. Жертвы дефензивы просто исчезали. До суда дело доходило только в редких случаях, когда правителям Польши было выгодно продемонстрировать и раздуть «красную опасность». Ну а нашему брату надеяться на пощаду вообще не приходилось. И когда я обнаружил за собой слежку, я прекрасно понял всю опасность создавшегося положения. Решение могло быть одно: исчезнуть, пока не схватили. Но сложность состояла в том, что слежку я обнаружил утром, а поздно вечером у меня было назначено конспиративное свидание, от которого зависело очень многое и ради которого я работал около четырех месяцев.
В двух словах расскажу, в чем было дело. В то время появились слухи, будто диктатор Польши Пилсудский, никогда не оставлявший своих антисоветских захватнических замыслов, собирается вступить в какие-то переговоры с фашистской Германией, так как во Франции как в союзнице по антисоветской политике он разочаровался. Некоторым подтверждением этого был факт посещения Польши Герингом, правда, неофициального – он был гостем Пилсудского, и они вместе охотились в Беловежской пуще. Но вряд ли главного сатрапа Гитлера интересовали