Дугальд многозначно промолчал, скорее всего, усмехнувшись про себя, и перевёл разговор на другую тему:
– Эти существа, которыми тут кишит каждый сантиметр, вовсе не феи, как тебе, видно, показалось, – он противно улыбнулся, заметив удивлённый взгляд собеседницы. – Это просто камни, – он словно играл этим простым словом, не давая девушке поймать его подлинное значение. – Просто глыба красиво вырезанного льда, которая тут присматривает за чистотой и поливает растения. Не одному же мне, в конце концов, тут за всем следить. Всё требует тщательного ежедневного ухода, а поскольку служанки здесь ещё более нерасторопные неумехи, чем эти камни, выбирать не приходится. Хоть они и гибнут пачками, как мухи, по десятку в день, но уж лучше так, чем когда какая-нибудь клуша, вытирая лист, случайно его порвёт. Эти куски льда хотя бы чётко выполняют свою задачу. В большинстве своём.
Голова гудела от этого слова, которое смотритель сада бросал налево и направо, не давая девушке добраться до сути. Похоже, его забавляло её неведенье. А с какой натугой он его повторял из раза в раз!
– Ладно, мне надоело смотреть на твой кристально-чистый взгляд и, похоже, такой же – разум. Пойдём, покажу тебе венец всех моих творений, главный сад, скрытый за этим. А потом уже ты поделишься своими «знаниями», – он без особого энтузиазма поманил девушку за собой.
Лилит снова воспрянула духом, вмиг забыв и о фее, и о камнях, и о смерти, ожидая, что сейчас её взору откроется нечто ещё более прекрасное, чем всё, что было до этого. Молча она проследовала за Дугальдом в конец зала, минуя различные коридоры и лестницы, ведущие на верхний этаж. Как бы ей хотелось остаться здесь на всю зиму, блуждать среди наипрекраснейших растений и вдыхать аромат жизни!
В конце, казалось бы, нескончаемого коридора из цветов находился отдельный застеклённый павильон. На его окнах, в отличие от всех остальных, были занавеси из плотной ткани, едва-едва пропускающие свет. Фиор снял с двери увесистый замок и открыл её. В ту же секунду О’Фаррелл поняла, что за этими окнами скрывается душа самого смотрителя – мерзкая и гнилая.
– Входи, – грубо сказал Дугальд, пропуская гостью вперёд.
«…не стесняйся», – мысленно добавила девушка, успев вовремя прикусить язык. Хотя, наверняка, стесняться было чего. По крайней мере, об этом говорил характерный запах – точно такой же, какой исходил от самого смотрителя.
Павильон был довольно маленьким, особенно по сравнению с остальной частью сада, однако создавал ощущение угнетающего величия. Все растения также были красиво упорядочены и расставлены по расписным клумбам, однако дышать здесь было невозможно. Лёгкие отторгали испорченный воздух.
– Это мое главное достояние, – юноша говорил с неприкрытым восхищением. Он воодушевлялся с каждым словом, и на глазах превращался в фанатичного безумца. – Здесь