недолго, и снова страна, как и прежде, развалилась бы на множество мелких удельных княжеств, а все шло именно к этому. Как мог самостоятельно руководить страной такой царь: «Царь был молод, но был добр, тих, кроток, смирен и благоуветлив, всех любил, всех миловал и щедрил», – так записано в Псковском сказании, прямо так и видится этакий большой, улыбающийся, толстый мальчик, с явными признаками дебилизма на лице, не зря же и прозвище у него было «Кроткий». После смерти Филарета, под влиянием священнослужителей в стране произошли кардинальные перемены, например, кроме табакокурения, и так находящегося под запретом, жестко регламентировалось употребление алкоголя, хотя раньше кабаки открывались на каждом шагу, теперь же разрешалось выпивать только четыре недели в году. Этим неделям сопутствовали великие православные праздники Пасхи, Дмитриевой субботы, зимнего Николы и на Масленицу. За употребление спиртного в другие дни был положен штраф в размере 2 рублей – это примерно стоимость коровы по тем деньгам. Злостных же пьяниц жестоко наказывали плетьми до тех пор, пока он не клялся, что завяжет с пагубной страстью, а когда и такие меры не помогали, то забулдыгу сажали в тюрьму пожизненно, – «пока не сгинет». Вся прежняя кабацкая сеть была ликвидирована, а за строительством новых пристально наблюдали, строго запрещено было содержать питейные заведения на гостиных дворах и в крупных торговых городах, а тех, кто ослушивался, били кнутом и сажали в тюрьму, из вышесказанного видно влияние на царя священнослужителей, ведь подобная антиалкогольная политика мешала пополнению казны и порождала теневое производство алкоголя и торговлю им, хотя доподлинно известно, что многие монастыри занимались производством водки прямо-таки в промышленных объемах. Так в Нижегородском Печорском монастыре, в период царствования Михаила Федоровича, были две спиртогонки, в силу специфики лексикона того периода, всякая водка называлось вином, даже в более позднее время, например, на этикетках Смирновской водки писали «хлебное вино», другой термин – «виноградное вино» – специально подчеркивал разницу. Очень любопытная переписка между казначеем монастыря и архимандритом Московским: «А велел ты вина доброго 20 ведер про твой московский обиход, да прислати к тебе к Москве с первыми ездаками, как поедут в легких судах по большой воде, или повоски пойдут наперед легких судов. И нам государь, к той поре столько вина не поспеет, потому ведаешь ты сам, что в монастыре солоду рощенного нет ни осьмины запасного. А приказали государь, солоду растить, а как солод поспеет и вино укурим, и мы государь, тотчас к тебе пошлем, да и масла коровье…» Монастырские погреба были переполнены самогонкой, ее использовали как для внутреннего потребления, так и для продажи монастырским крестьянам. Что и говорить на алкогольном рынке шла ожесточенная конкурентная борьба. «Оберегая свои доходы от кабацкого дела, монастыри вступали в конфликты с правительством, сгоняя царевы кабаки со своих
