в Праге встретились епископы со всей республики – без участия церковных уполномоченных. Ото Мадр вспоминает: «Начало памятного 1968 года застало меня в Праге, притом в музее, где я мог относительно свободно распоряжаться своим временем. Пришел январь и февраль, а мы не переставали глазеть, как все кругом распускается и дает побеги. Только для нас, христиан, все еще продолжалась крутая зима. И так в конце февраля 1968 мне пришло в голову написать Дубчеку: Раз уж всех приглашают к сотрудничеству, подадим голос и мы, католики-зэки, которых несправедливо преследовали в предшествующие годы. Я думал, что если мы возвысим голос в этой новой ситуации, это будет иметь особое значение, поскольку именно сейчас мы могли бы протестовать, заявлять о своих гражданских правах, выдвигать требования»
45. Начались стихийные собрания священников: так, 11 марта на съезде в Братиславе священники Трнавской апостольской администратуры приняли резолюцию, обращенную к ЦК КПС. Этот текст представляет собой уникальное свидетельство попытки клириков, имевших официальный статус, реформировать существующую систему церковной политики, оставаясь в рамках обозначенной сверху в качестве единственно применимой риторики: «Собравшиеся католические священники из упомянутых округов, отмечающие в Братиславе победный февраль, 11 марта 1968 года в ходе действительного голосования избрали комиссию, задачей которой стало обработать материалы собрания и предложить их компетентным органам. Мы полностью поддерживаем устремления, выраженные на декабрьском и январском пленумах ЦК КПЧ и, как полноправные граждане ЧССР, объявляем, что идея социализма принадлежит и нам, и мы отдаем ей все свои силы.
Деформации, которые в прошлом постигли общественную, культурную и религиозную сферы жизни нашей страны, мы осуждаем и требуем скорейшего упорядочивания отношений между нашим государством и церковью к удовлетворению обеих сторон»46.
Как замечает Ярослав Цугра, «без сомнения, сама проблематика церкви в этот период заслуживает отдельного научного исследования – даже беглый взгляд на документы и записи о деятельности отдельных церквей свидетельствует о силе позитивной энергии, которую они могли задействовать в поддержку процесса демократизации и идеи социализма с человеческим лицом», и тут же он ставит вопрос: «Может быть, христиански мыслящим политикам, как и церквям, идея демократического социализма была существенно ближе, чем сегодня обычно допускается? И то, что мы не можем с уверенностью ответить сегодня на этот вопрос, приводит нас к мысли о необходимости дальнейшей исторической работы по этой теме»47.
Возможно, впрочем, что авторы документов, о которых говорит чешский исследователь, руководствовались другими соображениями: они просто стремились «учесть психологию адресата» – как считал Мадр, не слишком продуктивны были бы «сплошные требования без позитивных предложений католиков способствовать
