Так или иначе, господи, я совершенно не хочу с ней ругаться. Голос Ланы исчезает из помещения, оставив за собой пустоту.
«Эй, Ланни. Слушай, это глупо. Я люблю тебя.»
Отправить.
В самую последнюю ночь перед тем, как все становится черным, погружается во мрак и хор, нестройный, хаотичный, состоящий из чужих голосов, Лана сидит рядом. Бодает носом мою щеку, поглаживает по волосам. У Ланы фруктовые духи, а дыхание пахнет мятной зубной пастой. Когда она заглядывает мне за плечо, то усмехается, узнает знакомый носатый профиль, хочет укусить меня за ухо, но я ловко уворачиваюсь.
Лана всегда была на моей стороне, она принимала Илая, когда мне было это важно, все это такое понятное и простое, когда вы подростки, когда вы удираете после комендантского часа или в свободные часы, и лучшая подружка всегда вас прикрывает. Когда исчезаете в неизвестном направлении на выходных. В девятнадцать, в колледже, с мамой, которая нашла для меня подходящего, по ее мнению, человека все совсем по-другому. И тогда Лана занимает поддерживающую позицию, я до конца не понимала, что значит «Я на твоей стороне. Всегда. Чтобы ни случилось.»
Когда Илай в нашей игре выходит победителем и исчезает из моей жизни, мне тогда казалось, что навсегда, я подолгу гипнотизирую телефон, я глупо плачу у нее на плече, Лана принимает и это, принимает меня все равно. Он не возвращается и тогда Лана раздраженно фыркает, говорит, да пусть он катится.
Лана любит его, пока он мне нужен. Лана любит меня постоянно. Ее «я на твоей стороне» имеет под собой конкретные значения.
Лана со мной девяносто процентов времени, мы ходим на вечеринки, она устраивает их пачками, знакомит меня с людьми, безумная авантюра с Юджином, с которым мы встречались тогда по очереди, – безусловно ее идея. (Хорошо, это процентов на восемьдесят ее идея.)
Илая со мной не было, и я на себя походила мало.
Как вышло, что я позволила себе потерять себя же?
Кошмаров становилось больше, в Лану я вцеплялась крепче, она смеялась, неизменно в голос.
И в самую последнюю ночь, мы обе уставшие, я прошу ее остаться и кажусь себе отвратительно тихой, в доме никого. Отец с матерью в больнице, они ждут моего брата. Я не могу заставить себя испытывать ровным счетом никаких эмоций по этому поводу. Может быть, он будет лучшим ребенком, чем я? Может быть, вы будете любить его больше?
Мои мысли возвращаются к Илаю то и дело. Может быть, будь я другой, будь я лучше, он бы любил меня больше?
Лана смотрит на его портрет, хмыкает, карандаш скользит по бумаге, я так к нему будто снова прикасаюсь. Я бы могла открыть галерею с его портретами.
Но определенно не собираюсь этого делать.
Ты бросил меня. Ты оставил меня совсем одну.
– Как считаешь, – обращаюсь